Ловушка для химеры
Шрифт:
– Скажу сразу, если твоя цена - корона, отдам без звука. За такое - вообще не жалко!
– Шутить изволите, Ваше Императорское Величество?
– Марк в упор посмотрел на взволнованного Повелителя своими черными, спокойными глазами, - Я по таким мелким ставкам даже в юности не играл. Совсем другой будет цена. Отдыхай... брат.
Без холодного моря, в которое можно с таким удовольствием занырнуть по утру, было как-то раздражающе некомфортно. Регент вышел из положения просто: приказал подать два ведра ледяной воды и тут же, на площадке для поединков, скинул рубашку и вылил их на спину и плечи, мотая головой и отфыркиваясь, как довольный конь.
Маркиз тоже фыркнул и совсем не от удовольствия. Вздохнул. Но последовал примеру сюзерена, вот только воду наколдовал сам. Чуть теплее, чем ледяную.
Эшери это, конечно, заметил, но ничего не сказал. Он вообще был очень снисходителен к мелким слабостям своих людей, если они никак не касались главного: преданности делу и готовности делать его в любой день и час.
– Позови ко мне в кабинет эту великолепную троицу, - бросил маршал, - Висельника, Черного и мою драгоценную. Буду лечить от лишней самоуверенности.
– А они...
– Здесь, - подтвердил он, - копчиком чую. А он у меня на неприятности очень тренированный.
– Тебя хотел видеть Главный Жрец. С самого рассвета дожидается...
– Надо же, как припекло капюшона. К чему бы это, не знаешь?
– К дождю?
– Маркиз поглядел на чистое, без единого облачка, небо. И все же спросил, - Не слишком круто мы забрали?
– В самый раз. Пора выманивать змей из нор. И так долго тянули. Рамер за сына боялся. Ну вот, один в камере, второй еще дальше. У нас "открытый лист", будем дураками, если упустим такой шанс.
Жрец в своем сером балахоне с капюшоном, надвинутом на глаза, чинно сидел на диване, неодобрительно поглядывая на секретаря. Тот, надо отдать должное, и ухом не вел. Просматривал себе свитки и делал заметки, спокойно, словно и не было рядом "раздражающего фактора".
На работу в резиденцию проходили люди, в основном, по протекции, так что были они очень разными: не все демонстрировали выдающийся интеллект. Шанту, уже второе десятилетие, был притчей во языцех... Не всех отличал патриотизм и бескорыстие. Но людей, готовых падать ниц и рассыпаться серебром просто под укоризненным взглядом здесь не водилось. Не выживали. Политический климат был не тот.
Эшери стремительно прошел мимо, не подойдя под благословение. Казалось, он просто не заметил посетителя. Тому это не понравилось. Сильно. Но он сдержался, только пальцы сжали ткань жреческой хламиды.
Едва дверь кабинета закрылась за Регентом, жрец встал и направился прямо к ней.
– Ваша Святость, господин Регент пригласит вас, - заметил секретарь.
– Я сам доложу о себе, - зыркнул на него жрец, - разве троны небесные стоят не превыше тронов земных?
– Так то оно так, но если выбирать между громом и молнией и лишением места, я бы предпочел гнев небес. Тот может и промазать, а вот маршал Монтрез... бьет более прицельно, - впрочем, все это секретарь высказал уже закрывшейся двери.
Эшери сидел за огромным, но отчего-то очень удобным столом Рамера Девятого и просматривал сводки с границ, когда появился здорово раздраженный жрец.
Услышав его шаги, Кот поднял голову, нахмурился:
– Совсем местные дармоеды мух не ловят. Впрочем, рад вас видеть, Ваша Святость. Что привело вас сюда почти с рассветом?
– Вы сами ответили на свой вопрос, сын Неба, - жрец основательно расположился в кресле, укладывая руки на коленях.
– Почему я не видел вас на утренней службе, господин Регент?
– Потому что я там не был, - пожал плечами Эшери.
– Что-то еще? Подтвердить отчисления от резиденции на Храм? Я, признаться, еще не дошел до этого. Но могу твердо обещать, что ваши права ущемлены не будут. Вы можете не беспокоиться, Ваша Святость.
Жрец качнул полуседой головой.
– Отрадно слышать, что вас все же беспокоят дела Храма, сын Неба. Но меня больше волнуют не деньги, а ваша душа...
– Серьезно?
– прищурился Эшери, - значит, если я отменю ежемесячные отчисления на Храм, но взамен пообещаю каждый день ходить к службе, вас это порадует?
– А вы сдержите обещание?
– Хм...
– Кот развел руками, - не знаю, Ваша Святость. Жизнь непредсказуема. Вы ведь не можете гарантировать хорошую погоду на всю весну, даже если я пожертвую на Храм пятую часть дохода Монтреза.
Жрец... опешил. Как там говорила Маргарита? Разрыв шаблона? Несколько мгновений он, привстав, висел над креслом, хватая воздух ртом, как рыба в садке. Но потом все-таки выбрал и снова сел.
– Господин Регент, - произнес он укоризненно и строго, - с Небом не торгуются! Благодарите Святых Древних, что этой... ереси никто не слышал, кроме меня. А я, так и быть, скрою ее в душе своей до дня Последнего Суда. Но вы... едва не перегнули палку.
– Разумеется с Небом не торгуются, - примирительно сказал Эшери.
– Потому что никто не будет заключать договор без гарантии. Мы, люди, прагматичные создания и не любим бесполезной работы.
– Еретик!
– Жрец побледнел, с трудом сохраняя спокойствие.
– Я вынужден... Вынужден потребовать от Храма вашего Отлучения, господин Регент.
Последние слова он произнес так сурово и веско, что даже светильники мигнули.
– Уверены?
– спросил герцог.
– Сын Неба! Я буду требовать твоего отлучения от Храма. Это значит...
– Я знаю, что это значит, Ваша Святость. Как отлученный от Храма я лишаюсь права на Благословения. Любые Благословения. Они перестают на меня действовать...
В начале его фразы жрец грозно кивал, подтверждая каждое слово. А потом до него, похоже, дошло.
– Я - маг огня, самый сильный в Империи, - подтвердил Эшери, - Я могу спалить любой Храм щелчком пальцев и лишь Благословение может меня остановить - вы ВСЕРЬЕЗ хотите развязать мне руки?
Жрец все же подскочил и вылетел из кабинета, бормоча под нос: "И это порождение Огненной Равнины, палач Атры, сидит на троне императора-мученика..."