Ловушка для химеры
Шрифт:
– Спасибо, - вино на языке вдруг стало невыносимо горьким, я проглотила его с трудом и тут же сделала второй глоток. Где логика?
– Спасибо, что не соврал.
– Маргарита, моя служба, да и вся моя жизнь на девять десятых - ложь, - пожал плечами Эшери, - все, что я могу себе позволить - это не лгать своим. И, знаешь... я почему-то уверен: они вернутся. Ну, не выглядел Марк как герой, который идет на смерть за императора. Не его стиль. Скорее - опять что-нибудь глобально разнесет. И нам в очередной раз придется пересмотреть свои представления о возможном и невозможном. Должен сказать - это один из моих самых любимых способов скрасить досуг.
– Серьезно?
– не поверила я.
– Дорогие дамы, вопрос на засыпку, - Эшери лукаво прищурился, - для чего нужны заборы?
– Чтобы через них лазить!
– безапелляционно заявила Дарья.
– Чтобы находить в них дыры, - улыбнулась я.
– Чтобы сносить их ко всем демонам, - таинственным шепотом поведал Кот, - больше они ни для чего не годятся... Прибить на что-то табличку с надписью: "Это невозможно!" - самый верный способ решить, наконец, очередную задачу.
Золотистое вино качнулось в бокалах.
– За невозможное, мои прекрасные гостьи! За взломанные рамки, за дыры в заборах, за тех, кто никогда не сдается... за нас. И тех, кто рядом и тех, кто далеко.
Тонкие бокалы соприкоснулись краями, рождая мелодичный звон. И мне вдруг расхотелось впадать в отчаяние.
Дивный вечер в компании маршала закончился странно. Захмелевшую Дашку увела горничная, полная тетка лет пятидесяти, строгая, но не злая. А меня Эшери вдруг придержал за плечо.
– Дай-ка руку.
– Что, погадаешь?
– насмешливо спросила я. Он ответил недоумевающим взглядом. Хоромантия обошла этот мир стороной.
– Какие пальцы интересные.
– Интересные?
– удивилась я, - пальцы как пальцы. Ну да, не аристократичные. Рука заточена под лопату и ухват, а не под арфу. Я - черная кость, Эшери. Из потомственных рабочих и крестьян. В моем роду никакие аристократы даже близко не отметились.
– Я не об этом, - улыбнулся герцог Монтрез, - пальцы у тебя вполне изящные. Короче ладошки, конечно, но это в глаза не бросается.
– А о чем, тогда?
– Сильные. И пальцы, и сами кисти, и запястья. Тонкие - но сильные. Я это вижу, сам такой. Но у меня - от шпаги, от весел, от паруса. А у тебя?
– Шутишь?
– удивилась я, - Где ты видел лекаря со слабыми руками? Как бы мы смещенные переломы вытягивали? А вывих вправить? Непрямой массаж сердца. Акушерство. В медицине куча вещей, которые делаются только руками, по-другому не выходит. И кожа у меня к тридцати годам будет плохой - постоянно в дезинфицирующих средствах полоскаю.
– Но тебе это нравится?
Я хмыкнула:
– Это не страсть, если я правильно тебя поняла. Не одержимость. Не зависимость. Скорее - четкое осознание долга. Ты - можешь, ты - умеешь, обучен помогать. Значит - должен. Нет?
– Для меня - да. А другие... Каждый решает по-своему.
На мой палец скользнуло тонкое кольцо, кажется, из черненого серебра. С простым растительным узором.
– Ты не маг, - пояснил Эшери, - и не ведьма. К ауре ничего привязать не выйдет. Это - допуск к портальным зеркалам Монтреза. Всем зеркалам. Настраивать их ты, конечно, не сможешь. Но уйти в мое поместье, в тридцати лигах отсюда - запросто. Ничего делать не нужно - просто коснуться кольцом любого зеркала. Дашу крепко возьмешь за руку.
Наверное, мой взгляд был очень красноречив.
– Не нравится мне, что в последнее время делается в замке. Посторонние письма появляются неизвестно откуда. У меня нет пророческого дара, но грозу я чую, как любой сильный огневик. Пусть будет. На всякий случай.
– Это же ключ от Монтреза, - опешила я. Кошмарное нарушение протокола безопасности!
– Если ты никому об этом не скажешь, опасности нет, - Эшери дружески подмигнул мне, - ты же умеешь молчать?
– Откуда я знаю? Ни разу не пробовала, - угрюмо отшутилась я, вспомнив старый анекдот про девушку и фортепиано. Что-то совсем не льстило мне такое доверие. Скорее - тревожило.
Или я тоже начала чуять грозу?
Винкер мягко спрыгнул на стеклянный пол и, прежде всего, развернулся и пометил место своего выхода обычной синей изолентой крест накрест.
Только сделав это, он осмотрелся. Вернее, попытался осмотреться, но тут же зажмурился и потряс головой, словно в ухо попала вода. Вот он какой - мир сопряжений. А красиво! Но с клаустрофобией тут делать нечего.
Зеркала были повсюду: под ногами, над головой в виде сводчатого потолка. Зеркалами были выложены стены шести или двенадцати - так, прямо, и не скажешь - коридоров. И даже державшие свод шестигранные колонны были зеркальными. И все образовывали тоннели. Бесчисленное множество тоннелей, уходивших в бесконечность.
Марк усмехнулся - насколько хватало глаз, все тоннели мгновенно оказались отмеченными неровным синим крестом. Вот так, да? Что ж, он угадал правильно - ставить метки магией здесь было совершенно бесполезно - зеркала-двойники полностью копировали... все.
– Эй!
– негромко позвал он, - Твое Высочество? Алекс...
Ожидаемо, никто не откликнулся, только эхо заметалось по зеркальному лабиринту, но, заблудившись в бесчисленных коридорах, почти сразу затихло.
И где их искать?
Вспомнив рассказ Кота о Кайорских приключениях времен войны с бритыми, и о том, как он нашел Гуадлааахе, Марк крепко зажмурился.
Сразу стало намного легче. Зеркальные коридоры больше не путали, а план лабиринта, точнее его кусочка, возник перед глазами в виде трехмерной модели. Сейчас Марк отчетливо понимал, что коридоров - шесть, все они расходятся в разные стороны. Любое зеркало здесь - дверь, но большинство из них ведут в никуда и, покрутив по сопряжениям, вернут путника сюда же. Или в другое место - без разницы, все равно они ничем не отличаются.