Ловушка для Лиса
Шрифт:
Король шагнул к ней, не удостоив Питера и взглядом.
— Милеа, — сказал он мягко. — Детка, ты сама не понимаешь, что делаешь.
— Нет, дедушка. — Голос принцессы охрип от едва сдерживаемых слез. — Ты ошибся, причем дважды. Во-первых, я больше не ребенок, а во-вторых, очень хорошо знаю, что делаю. Ты предложил мне выбрать между мужчиной, которого я люблю, и женщиной, которой я могла бы стать по твоему желанию. Что ж, я выбрала. Нулоки понял бы меня. — Голос девушки отчаянно задрожал. — Ох,
Боалу не сказал в ответ ни слова. Просто повернулся и вышел.
Принцесса закрыла за ним дверь, без сил привалилась к ней и зарыдала, почти беззвучно, но душераздирающе.
Лишь сейчас Питер очнулся от тяжкого оцепенения и стремительно бросился к Милеа. На душе у него было паршиво, как никогда в жизни.
— Ну же, голубка, успокойся. Все утрясется, — пробормотал он, неловко обняв девушку за плечи, а затем отстранился и протянул руку к дверной ручке. — Я пойду за ним и приведу его назад. Скажу, что все это чудовищная ошибка…
— Нет! — с силой проговорила Милеа. — Н-неужели ты думаешь, что я п-плачу, потому что не стану к-королевой? — Она всхлипнула и ладонью смахнула с лица слезы. — Так вот, я плачу оттого, что люблю дедушку, а он только что причинил мне боль. — Слезы тут же с новой силой полились из ее глаз, и девушка провела рукой по мокрому лицу. — Хоть ты-то меня не мучай, Питер! — то ли потребовала, то ли взмолилась она. — Я люблю тебя! Отчего же ни ты, ни дедушка никак не можете этого понять?! — с глубоким отчаянием выкрикнула Милеа.
— Голубка, голубка моя, прости! — со стоном проговорил Питер. — Я так испугался, что ты уйдешь навсегда…
Он привлек к себе девушку и долго, очень долго укачивал ее, как ребенка, в своих сильных руках, мысленно давая клятвы, которые стоило бы произнести вслух. Питер обещал самому себе, что всегда будет любить Милеа, что всегда будет ей доверять, что никогда и ни за что не усомнится больше в ее любви.
Потом, когда ее рыдания постепенно стихли, он подхватил ее на руки и отнес к кровати. Там он бережно уложил Милеа на шелковое покрывало. Ресницы ее, влажные от слез, затрепетали, и девушка затаила дыхание.
— Я люблю тебя, голубка, — сказал Питер. — Прости. Мне так жаль, что твой дедушка… — проговорил он внезапно охрипшим голосом. — Я и сам не знаю, что тебе сказать. Ты слишком многого лишилась из-за меня. Я этого не стою. — Голос его задрожал от избытка чувств, и тогда Милеа, протянув руки, коснулась нежными ладонями его смуглых небритых щек.
— Стоишь, Питер, — сказала она со вздохом, — и я готова жизнь отдать, чтобы доказать это. Ты только скажи еще разок, что любишь меня.
Глаза Питера полыхнули темным огнем.
— Я сделаю кое-что получше, голубка. Я докажу, что люблю тебя. — Рука его потянулась к вороту ее платья, но тут же замерла. — Если хочешь, конечно, — тихо добавил он, неотрывно глядя в ее сияющие глаза.
Вместо ответа руки Милеа словно сами собой потянулись к его рубашке. Она неловко расстегнула одну за другой пуговицы, и ее ладонь скользнула под рубашку, прижавшись к его широкой мускулистой груди. Несколько восхитительных мгновений девушка ощущала, как бурно бьется под ее рукой сердце Питера, а потом ее проворные пальчики отыскали твердый напрягшийся сосок.
С его губ сорвался глухой, протяжный стон.
При этом звуке Милеа затаила дыхание, жадно вглядываясь в лицо любимого. Одним лишь легким движением пальцев она заставила его застонать, словно под пыткой…
Питер плотно сомкнул глаза, и жаркая кровь, закипая от желания, прилила к его смуглому лицу. Такое острое, мучительное наслаждение было написано на нем, что по телу девушки пробежала сладостная дрожь.
— Питер! — выдохнула она, и он тотчас открыл глаза.
Милеа залюбовалась им. Он такой сильный, мужественный, прекрасный… А главное, целиком, до конца принадлежит только ей.
— Я тебя не достоин, голубка, — снова повторил Питер. — Но я постараюсь исправиться.
И, склонившись к Милеа, принялся жадно целовать ее сладкие податливые губы.
Руки его, уверенные и сильные, непостижимым образом знали все самые чувствительные уголки ее тела, словно всю свою жизнь только и ждали, когда наконец коснутся их. Они жили собственной жизнью, эти руки, лаская, нежно поглаживая, дразня, и миг спустя платье Милеа уже упало на пол, а девушка, нагая, прерывисто дышала, трепеща.
Тихий вскрик вырвался у нее, когда Питер лег к ней и она впервые всем телом ощутила жаркую тяжесть его нагого тела. Она так долго ждала этого мгновения! Его узкие мускулистые бедра словно слились с ее нежной атласной плотью, широкая грудь прильнула к ее груди, а жесткие завитки волос щекотали розовые бутоны отвердевших сосков.
Питер застонал, упиваясь податливой мягкостью ее тела. На миг оторвавшись от губ Милеа, он осыпал жадными поцелуями ее шею, плечи, соблазнительную ложбинку между полных, девически высоких грудей.
Властно и нежно он раздвинул коленом ее ноги, и девушка вздрогнула, ощутив свою уязвимость и сгорая от неутолимой жажды немедленно отдаться целиком во власть нетерпеливой и жаркой мужской плоти. С губ ее срывались бессвязные слова нежности и страсти.
Губы возлюбленного скользнули по ее шелковистой коже и жадно обхватили острый бутон соска.
Питер ощутил, как Милеа в упоении выгнулась под тяжестью его тела. Задыхаясь, она откинула голову на подушку, и спутанные пряди черных волос прихотливо рассыпались по белому атласу.