Ловушка для творца
Шрифт:
— Откуда такая уверенность? — над моей головой замаячил призрак невольничьих колодок.
— Шутишь? Или действительно не видишь, что ты в этом финансовом, в первую очередь, мероприятии, не представляешь никакой ценности?
— Это мой Мир! — возмутился я. — Я его создал! Да он и работать без меня не будет! — самая толстая колода стала опускаться мне на шею, готовясь захлопнуться.
— Ты уверен? — Серега повел кругом рукой, едва не расплескав коньяк. — Сюда они не доберутся, а вообще, — отрежут Мир от тебя и все!
Я задумался…
Если вдруг, только предположим,
того — не смогу… Другие специалисты, нанятые ОББ за деньги, смогут? Сомневаюсь, надо иметь не кривые руки. А, за очень большие деньги, смогут? За ОЧЕНЬ большие деньги, найти пряморуких программеров, не проблема.
Ответ был очевиден — да!
В крайнем случае, создадут новые области, на которые мои ограничения не будут распространяться… И плевать им на мою интеллектуальную собственность, как и мне, когда-то, тем более — чисто номинально, хозяином Мира я нигде не числюсь. Договор о намерениях и место гендиректора «You & Your Worlds Ltd.» не в счет. Заправляет всем тот, кто вложил деньги. Я просто один из акционеров, вот в чем прикол. Призрак колодки с противным стуком защелкнулся, вдавливая меня всем своим весом в кресло.
Я поставил свой бокал рядом с Серегиным.
— Не уверен. Но зачем ОББ меня подвигать? И с Дианой у меня, вроде бы, все хорошо!?
— А вот этого я не знаю! Просто на душе кошки скребут. Поначалу думал, — что-то не так у меня, родственников всех обзвонил, у всех порядок. А беспокойство не проходит. Потом покопался в ощущениях и нашел причину. Причина в тебе! Не знаю, почему так, можешь не спрашивать, может быть потому, что ты мне больше, чем просто друг, скорее брат, тем более с сегодняшнего дня, кровный, — он улыбнулся. — Но я знаю, что это так! Просто не хочу, чтобы моего брата кто-нибудь обидел!
Глава 7
VII
«Кто ищет, тому назначено блуждать…»
Иоганн Вольфганг фон Гёте.
2043 г.
Антон Кириллов.
Выезд состоялся только через три дня, прошедших для меня в депрессии и самокопании, — это время было необходимо для сбора ребят из поисковой группы «Из Варяг в Греки». На это время я поселился в гостинице, домой возвращаться не стал, не то настроение.
В Архангельске потеряли еще два дня, на общение с местными следопытами, посиделки и шашлыки.
Все это время, я не звонил Вере, — расстались, значит расстались.
Из Архангельска, пришлось катером подниматься по Северной Двине до Холмогор, около восьмидесяти километров. Потом, по одному из рукавов, километров пять до бывшей деревни Мишанинская, она же Денисовка, она же Ломоносово, в которой когда-то родился русский Леонардо да Винчи. Туда мы добирались ради памятной книги Куростровской Дмитриевской церкви, в которой якобы было упоминание об идоле Юмалле, — ему поклонялась чудь заволоцкая. Карамзин упоминал об этом идоле, в Истории Государства российского, как о верховном боге Ливи и Чуди.
Но, разговоров и посиделок, сдобренных байками и невнятными слухами, совершенно недостаточно для начала серьезного поиска. Я посетовал на свою крайнюю занятость амурными делами, из-за которой поехал в экспедицию совершенно без подготовки. Такой подход, мне определенно не свойственен.
Пока мы бодро шли на лодке — тракере с мощным мотором, вверх по Северной Двине, я пробежался по просторам инета, в поисках информации об этом чудном народе, и нашел фотокопию «Заволоцкой чуди», издания 1869 года, составленную действительным членом Архангельского губернского статистического комитета и членом-сотрудником Императорского Русского Географического Общества, П. С. Ефименко. Что примечательно, описание идола, которое должно было быть на 138 странице, отсутствовало, как впрочем, и вся страница. Странное совпадение.
Пришлось искать описание в других источниках. Благо, история русского севера исследовалась многими энтузиастами, и нашлись перекрестные ссылки.
«Истукан бога Юмаллы, сделанный весьма искусно из самого лучшего дерева, был украшен золотом и драгоценными камнями, ярко озарявшими все вокруг. На голове Юмаллы блистала золотая корона с двенадцатью редкими камнями. На коленях его стояла огромная чаша, наполненная золотыми изделиями и монетами. Его одежда превосходила ценою груз самого богатого корабля».
Единственное, что осталось на следующей, 139 странице фотокопии «Заволоцкой чуди», — это комментарий: «Впрочем, может быть, это были монеты норвежския или англосакския».
Жаль, другой информации нет, а имеющаяся, совершенно несущественна, настолько, насколько бестолкова вся эта затея, с поиском языческого деревянного идола, который, если и существовал когда-либо, скорее всего, сгнил уже давным-давно.
В Ломоносово, мы встретились с настоятелем церкви Дмитрия Солунского, протоиреем Никодимом.
Импозантный, неторопливо — монументальный в движениях и речи, с достоинством и некоторым шиком даже, несущий свой серебряный крест на черной рясе. Извинялся, пеняя на занятость делами церковными, но доброжелательно пообещал назавтра, после заутрени, принять нас и возможно, поручить одному из служителей найти необходимую книгу за 1887 год, но ничего гарантировать не мог. Времени с тех пор прошло достаточно много и вихрей враждебных, сжигающих все на своем пути, пронеслось немало.
Мы поблагодарили и пошли устраиваться на постой.
Хозяйку, приютившую за смешную плату нашу группу на ночь, звали баба Маня. Она оказалась сухонькой, подвижной и улыбчивой. На ужин баба Маня, приготовила отварную картошку в мундирах, к ней подала квашеную капусту с клюквой, и свежий черный хлеб, на котором толстым слоем лежала вкуснятина, под названием «намазка». Хозяйка с гордостью поделилась с нами ее рецептом: сало пропускается через мясорубку, вместе с чесноком, укропом, петрушкой, солью и черным перцем. Просто объедение!
Поутру, умывшись ледяной водой в сенях деревянной! как будто на дворе не XXI век, избы, мы поблагодарили бабу Маню и собрались уходить, но встретили такое яростное негодование с ее стороны, по поводу неблагодарности людской, что тихонечко ретировались обратно, и расселись по лавкам, ниже травы, тише воды.