Ловушка для вершителя судьбы
Шрифт:
– Об этом не беспокойтесь, – заверил его режиссер. – Диалогами и всем прочим, что вас так пугает, займутся профессионалы. А от вас для начала потребуется только синопсис – поэпизодник. И, разумеется, вы будете работать над ним не в одиночку. У вас будет помощник, точнее помощница. Вы завтра вечером свободны? Тогда подъезжайте часам к шести, я вас познакомлю.
Алексей почему-то был уверен, что сценаристка окажется опытной энергичной пожилой дамой с массивным пучком и прокуренным командным голосом, чем-то похожей на Зою Васильевну из редакции молодежного журнала, где была опубликована его первая повесть. Тем сильнее было его потрясение, когда на другой день он увидел рядом с Миславским совсем юную девушку – тоненькую, хрупкую, большеглазую, с абсолютно прямыми волосами платинового цвета, спускавшимися ниже осиной талии. Он сразу подумал, что девушка похожа на какое-то сказочное существо, настолько она была стройной и невесомой.
– Знакомьтесь, Алексей, это Оля Павлова, сценарист, – представил режиссер.
– Вы, наверное, еще в институте учитесь? – спросил Алеша – на вид небесному созданию трудно было дать больше девятнадцати лет.
– Я окончила ВГИК в прошлом году, – последовал ответ. – Это будет уже четвертая моя работа.
Голос у девушки оказался неожиданно низким, но это только придало ей еще больше очарования.
– Ну что же, думаю, я вам больше не нужен, – вечно спешащий Эмиль резко поднялся с места. – Если что – звоните. Но помните, что максимальный срок у вас – полтора месяца. К первому июня у меня на столе должен лежать готовый поэпизодник. Справитесь?
– Мы справимся? – улыбнувшись, спросила Оля.
Алексей встретил взгляд этих огромных глаз, одновременно и опытных, и невинных, и понял: в паре с этой девушкой он справится с чем угодно.
Глава 9
Ангел. История четвертая
Этот период в жизни моего Писателя был очень трудным для нас обоих. Выбитый из колеи, растерянный, Алексей нервничал, а я, как ни старался, не мог ему помочь. Сначала-то все шло хорошо, и даже его душевные метания не очень нам помешали. Увидев восстановленную церковь, мой подопечный сделал правильные выводы о своем предназначении, а встреча с режиссером, которую, как вы поняли, устроил ему тоже я, помогла принять окончательное решение. Но тут, впервые за всю жизнь Писателя, я столкнулся с тем, что далеко не все в окружающем его мире подвластно моему влиянию. Потрясения и перемены, происходившие в тот момент в стране, где жил Алексей, были настолько значительны, что один скромный ангел-хранитель был не в силах на что-либо повлиять. Не только мне, но и другим моим коллегам приходилось тогда очень непросто – жизнь людей становилась тяжелее и тяжелее буквально с каждым днем, наши подопечные кидались из крайности в крайность, то и дело совершали нежелательные для нас поступки, за ними требовался глаз да глаз. Надо сказать, что вообще назначение в ту страну, где родился и жил мой Писатель, у нас, ангелов, считается одним из самых ответственных. Жизнь там всегда трудна и постоянно что-то происходит: то войны, то перевороты, то иные катаклизмы… И люди там особенные, их души требуют к себе много внимания, судьбы сложны и часто трагичны. Но зато, как утверждают некоторые опытные хранители, внутренний мир живущих там людей богаче и интереснее, чем где-либо на Земле… Впрочем, в тот момент, когда я выбирал себе в подопечные Писателя, я даже не подумал о том, в какой обстановке будет существовать и развиваться его душа. Тогда я мечтал лишь о том, как буду творить вместе с ним, – а теперь вот пришлось помогать ему преодолевать всевозможные препятствия, создаваемые не только людьми, но и обстоятельствами. Подсунуть книгу Алексея известному режиссеру и внушить, что по ней необходимо снять фильм, было не так сложно – конечно, не без помощи хранителя этого режиссера. Но вот сделать так, чтобы у киношника появились деньги (снова деньги, снова это отвратительное изобретение темных сил!) на осуществление планов, оказалось невероятно трудно. Вместе с ангелом-хранителем режиссера мы обеспечивали это несколько месяцев, совсем выбились из сил, но все-таки добились своего. Мне это снова стоило нескольких вылезших перьев. К тому же во время всех этих хлопот я стал меньше внимания уделять своему подопечному, и это не замедлило сказаться. Алексей то впадал в депрессию, то становился раздраженным и, к сожалению, совсем разленился и вообще перестал писать, полностью посвятив себя ненавистным мне машинам.
К счастью, Всевышний так разумно устроил этот мир, что все в нем, даже самое плохое, когда-нибудь заканчивается. В конце концов, режиссеру удалось оформить все бумаги, получить необходимые разрешения и средства. Пора было приступать к съемкам фильма. Для моего подопечного это означало работу над сценарием. А чтобы эта работа стала для него еще интереснее и увлекательнее, я решил устроить для него небольшой сюрприз. Ничто так не вдохновляет творческую натуру, не окрыляет, не будит в ней радость жизни и жажду созидания, как любовь, это уж я, повидавший на своем веку людей, знал наверняка. Увы, законная супруга моего Писателя, к тому времени уже несколько уставшая, располневшая и подурневшая, на роль музы никак не годилась. Необходим был новый объект, девушка с прекрасной внешностью, тонкой душой и неглупой головкой, девушка, в которой сочетались бы земная чувственность и творческая возвышенность. Мне удалось найти такую, и я не сомневался, что новая подруга лучше, чем что-либо еще, вдохновит моего подопечного на творчество. Разумеется, я оказался прав. Алексей, к моей великой радости, не ленился, успешно закончил сценарий и сам, без моих понуканий, написал новую вещь об их любви… Впрочем, тут я уже забегаю вперед. О новой книге Писателя будет рассказано чуть позже, а сейчас я, как и обещал, вернусь к повествованию о своей ангельской судьбе. Итак:
Как вы помните, я прервал свое последовательное повествование на той минуте, когда, полный надежд после Суда над Палачом, отправлялся на Землю к новой душе. Жажда творчества переполняла меня, и не было ни малейшего сомнения, что вот уж теперь-то я развернусь! В душе я лелеял мечту, что в этот раз мне повезет и в подопечные достанется одаренная личность, чья жизнь будет связана с искусством. Мы станем вместе творить, и я снова переживу эти удивительные мгновения… Но, даже если такого и не произойдет, утешал я себя, я все равно не потрачу времени даром. Судьба человека, с которым мне предстоит встретиться, обязательно будет необычна и захватывающе интересна, уж я приложу к этому все усилия!
В этот раз мне было доверено охранять мальчика по имени Матиас, родившегося в семье мельника. Он был младшим ребенком и появился на свет тремя годами позже своего брата.
С самого раннего детства братья были до такой степени разными, что людям оставалось только удивляться, как два таких несхожих ребенка могли появиться у одних и тех же отца и матери. Старший, Лукас, был крепким, сильным, здоровым, бойким, веселым и смышленым. А мой Матиас более всего напоминал цыпленка-заморыша – щуплый, болезненный, некрасивый, вечно в парше и прыщах.
Первое время меня это не только не смущало, а даже радовало. Вы удивляетесь, почему? Да потому что я уже давно подметил одно интересное человеческое свойство – больше всего в жизни добиваются именно те, кому в детстве и юности приходилось особенно трудно. Сколько примеров есть в истории, когда маленький ростом и слабый мальчишка, которого бьют и шпыняют все, кому не лень, вырастая, становится великим полководцем, крупным политиком и даже тираном, который губит людей сотнями тысяч, словно бы мстя всему миру за свои детские обиды! Конечно, я не хотел для своего подопечного такого будущего, упаси Господь! Но немного честолюбия, которое стало бы движущей силой развития его личности, не повредило бы. И, признаюсь, я приложил немало усилий в этом направлении. То, что Матиасу не быть поэтом, я понял очень быстро – никаких способностей к сочинительству я, как ни старался, у него не обнаружил. Но быть может, благодаря моей помощи он проживет насыщенную, яркую и интересную жизнь? Хорошие, нужные мне задатки в нем были, парень рос мечтателем, любил созерцать и фантазировать, предпочитая это занятие всем остальным…
Однако с каждым днем я все больше и больше замечал, что мои усилия успеха не приносят. Не то чтобы они совсем не имели эффекта, нет, эффект был, но он получился каким-то странным, совсем не тем, которого я ожидал. В душе моего подопечного поселилась и неудержимо росла с каждым днем ненависть к старшему брату. Ни дня у них не проходило без ссоры, а частенько и драки – и все с подачи младшего. Цыпленок постоянно задирал Лукаса, пользуясь тем, что добродушный старший брат, который привык относиться к нему как к маленькому, старался не давать ему сдачи, а если и давал, то не в полную силу.
Причиной такой неприязни была неизвестно откуда взявшаяся зависть. Не знаю уж почему, но мой подопечный был уверен, что Лукаса родители любят сильнее, что первенцу достается больше внимания, заботы и ласки, чем младшему. Был ли он прав в этом? И да, и нет. Ангел, охранявший матушку братьев, клялся мне, что это совсем не так, что детей его подопечная обожает совершенно одинаково, более того, за младшего, нервного и слабого здоровьем, у нее душа болит даже сильнее, чем за крепкого и энергичного старшего, который всегда может сам постоять за себя.
А вот с их отцом вышло чуть сложнее. Сначала и он в душе своей не делал особой разницы между сыновьями, но чем старше становились братья, тем отчетливее он понимал, что семейное дело – мельницу – надо передавать старшему. Вдвоем братья не сработаются – очень уж Матиас настроен против Лукаса, то и дело придирается к нему, из-за любого пустяка тотчас раздувает ссору. А если выбирать кого-то одного, то ясно, что первенца: у него и голова хорошо работает, и все премудрости мельничного дела он давно изучил, с детства безотказно помогая отцу – не то что Матиас, которому вечно то лень, то неможется, то неохота.