Ловушка на зверя
Шрифт:
Девушка вздохнула…
Темнота вокруг вдруг сменилась ярким солнечным светом. Настя бежала по лугу в одной рубашке, ветер ерошил ее коротко стриженные волосы цвета спелой пшеницы. Летнее солнце ласкало кожу, и не было этого удушливого, влажного от жары, воздуха, этих свинцовых волн залива…
— Не туда идешь! — сердитый оклик Анны Михайловны прозвучал за спиной.
Пшеничное поле вдруг заволокло дымом. Настя остановилась, с ужасом смотря на проносящиеся по небу картины баталий. Грохот
Дышать становилось все тяжелее, зверь в груди рычал и требовал крови. Золотистый шарик вдруг вынырнул из гущи сражения и полетел к девушке. Она протянула руку, и золотой светлячок сам скользнул в ладонь, обжигая своим теплом.
— Настенька, держи крепче, не потеряй! — снова Анна Михайловна.
Голос ведьмы прерывался от волнения. Девушка чувствовала, как ее ладони обхватили чужие руки, стремясь удержать то и дело обжигающий кожу огненный шар души. Жар от него становился просто нетерпимым.
Девушка закрыла глаза, прерывая связь времен, а потом птицей устремилась в небо, возвращаясь в Питерсбурх, в небольшую полутемную комнату, окна которой были завешены бархатными тканями.
Тело, лежащее на постели. Тело огромного грузного мужчины, несомненно в молодости бывшего красивым. Бездыханный, он лежал, смотря на Настю безжизненным взглядом.
— Быстрее, — поторопила Анна Михайловна. — Еще можно успеть!
Настя подошла к телу и поднесла ладонь с золотистым шариком к губам умершего. Медленно. Капля за каплей, свет начал стекать в приоткрытый рот.
Внезапно подполковник судорожно вздохнул и закашлялся. Последнее, что Настя помнила, была яркая вспышка.
***
Когда девушка открыла глаза, то обнаружила, что сидит в кресле. Сама же Анна Михайловна стояла, наклонившись над мужем, и с какой-то пронзительной нежностью всматривалась в черты его лица.
— Александр Борисович! — Настя попыталась вскочить, но ноги не держали.
— Настенька, — Анна Михайловна подошла к ней. — Милая, спасибо тебе!
Она порывисто прижала девушку к своей груди.
— Век не забуду, как смогу — отблагодарю, — прошептала ведьма.
— Он… — только теперь Настя услышала спокойное ровное дыхание подполковника.
— Успела ты, дочка, в последнюю минуту успела, — Анна Михайловна опустилась в соседнее кресло и закрыла лицо руками. — Ох, Настенька, испугалась я знатно… Столько лет вместе… И вот…
Девушка молчала, совершенно не зная, что сказать, впрочем, её собеседница не нуждалась в словах. Женщина выдохнула, аккуратно вытерла слезы кружевным платком.
— Ты уж прости слабость, переволновалась я сильно… нет мне жизни без Александра Борисовича.
— И ему без вас, — тихо сказала девушка, вспомнив то видение, которое было между боев: веселая темноволосая девчонка полными, призывно манящими губами. Теперь эта давно повзрослевшая девочка сидела напротив Насти в слезах и призналась в любви собственному мужу.
Услышав слова девушки, Анна Михайловна улыбнулась.
— Вот и славно, Настенька, вот и славно… пойдем чай пить?
— А?.. — девушка невольно оглянулась на больного.
— Все уже хорошо. Здесь и Степан справиться. А вот тебе чай нужен, с медом!
Настя признала правоту слов своей наставницы, как только сели за стол и все тот же Степан принес дымящий самовар. Анна Михайловна лично налила чай для своей гостьи и добавила туда ложки три меду.
— Пробуй. Может еще добавить?
— Зачем же? — попыталась возразить Настя, делая аккуратный глоток.
Чай действительно показался почти не сладким. Виновато посмотрев на хозяйку, девушка еще добавила ложечку меда. Анна Михайловна лишь усмехнулась.
— Добавь еще. Такое ведовство сил отбирает. Хлеб вареньем намажь погуще!
Чаевничали молча. Настя, все еще не придя полностью в себя, а хозяйка — просто не желая разговаривать. Тишину нарушал лишь звон ложечки о стенки чашки да мыши, возившиеся где-то под полом.
Стук в дверь прозвучал как раскат грома. Настя вздрогнула.
— Степан! — властно окликнула хозяйка. В дверь опять заколотили, на этот раз со всей силы.
— Иду, иду, вот ведь шумят нехристи, — проворчал слуга, проходя через зал и косясь на Анну Михайловну.
— Кто это может быть? — хозяйка дома слегка напряглась. Настя почувствовала, как ведьма призвала остатки своей силы и хотела сделать тоже самое.
— Не смей! — прикрикнула на нее Анна Михайловна. — Ты дотла выгоришь, пустышкой станешь!
Настя вздрогнула, скорее от самого окрика, чем от слов, и упустила те крупицы, которые теплились в руке.
— Анна Михайловна, — незнакомый офицер в мундире семеновского полка вошел в комнату вслед за Степаном. — Прошу прощения, что нарушаю ваш покой, но я прислан осведомиться о здоровье Александр Борисовича.
— Неужто Степан Федорович надоумил? — фыркнула ведьма, напоказ разжимая ладонь, и демонстрируя переливчатые искры.
— Ну… — офицер смущенно улыбнулся.
— Значит сам…
— Вот вы меня и разгадали, — рассмеялся незнакомец, посматривая на Настю серо-голубыми глазами из-под черных соболиный бровей.
— Все неймется, Михаил Иванович? — голос Анны Михайловны был слишком ласковым.
— Ну что вы, это вы все помните старые обиды. Я и думать про них забыл! — улыбнулся офицер.