Ловушка Пандоры
Шрифт:
Матфей вышел на центральную площадь к обветшавшему памятнику дедушке Ленину. Посмотреть тут было не на что. Разве что на пацанов, которые месили друг друга в сугробах, ругаясь так, что зекам можно было брать у них уроки ненормативной лексики.
Кто-то заиграл на скрипке и запел, вернее, стал читать рэпчик.
Скрипка. Рэп. Место. Время. Сидор!
Это был Сидор. Его тощая длинная фигура маячила на другой стороне площади.
Костян читал Оксимирона и не плохо так, бодренько. Оксимирон этому городу не шел, и монеток Сидору никто не кидал. Люди, морщась, проходили
…Утомленные днём, мы поём
Колыбельные для тёмных времён.
Что ещё остается нам, смысл бороться?
Сила тьмы восстаёт со дна…
Сидор пропиликал на скрипке проигрыш. Снова стал читать. Проникновенно так, с затаенной болью. Матфея до костей пробирало. Друг был каким-то не таким. Может, потому что вместо отпущенных до плеч волос, у него теперь был ежик, и одет он был в камуфляж?
…Наркота, жандармы варварски винтят подростков.
Ты еще мал, и не подозреваешь,
Как подозреваемых снимают сотни скрытых камер.
Я в не пассионаре, чтобы в каземате прозябать;
Тут, то что назревает называется Концлагерь.
Сгущаю краски, завтра новый бой:
За бабки, территорию, контроль, и каждый — в роли войска.
Вокруг тебя недобрый мир, его террор и боль вся.
С головой укройся, крепко спи, и ничего не бойся…
Матфей, как истинный меломан, любил музыку, и в музыке был всеяден. Но рэп недолюбливал. Новая волна русского рэпа во главе с Оксимироном захлестнула Костяна. Матфей же наблюдал со стороны слегка настороженно, подсмеиваясь над влюбленностью друга. Альбом «Горгород», который Сидор заслушал до дыр, Матфей оценил не сразу. Отталкивал чрезмерный фанатизм Сидора, что цеплялся с бесконечными: «зацени да зацени».
Оттепель к рэпу все же случилась, и случилась она именно с Оксимирона. К его альбому Матфей пришел с батлов, к которым пристрастил его Костян. Первый увиденный батл Матфей тоже раскритиковал, заметив, что от того, что они трахают словами матерей и телок друг друга, это не делает их круче. Но с каждым просмотренным «версусом» становилось все интересней. Постепенно оскорбления делались изощренней. Особенно тонкота проявлялась у Оксимирона. Окончательно Матфей сдался после сравнения соперника с грибком, который прыгает на Марио. Он стал любить смотреть, как дерутся словами. И вслед за Сидором полюбил «Горгород».
К Сидору подъехала тачка — бэха. Из нее вылез бритоголовый здоровяк в облегающем костюмчике по последней моде с коротенькими зауженными штанишками. Этот костюмчик, словно явившемуся из девяностых громиле, шел куда меньше, чем характерная кожаная куртка того времени. В двадцать первом веке амбал имел довольно нелепый вид, но его кулаки были по-прежнему крепкими и тяжелыми.
Кажется, Костяну опять не свезло, и его будут бить долго и больно. А Матфей на сей раз не сможет разделить эту «радость» с другом.
Амбал вразвалочку подошел к Сидору и неожиданно протянул руку. Сидор, ничуть
— Напоминашка? Я от таких, короче, отказался, а то, короче, ставлю, а потом забуду зачем — мороки больше с этим, короче.
— Не-е, это оберег от нечистой силы, — доверчиво махнул рукой Сидор, зачехляя скрипку.
Вид у друга был смешной. Без волос, Сидор казался совсем уж беззащитным и мелким. Огромная, явно не по размеру солдатская форма, только усиливала это впечатление.
Громила застыл, переваривая инфу, с запозданием улыбнулся. Открыл багажник и, достав оттуда сумку с ноутбуком и бумажный пакет, протянул Костяну.
— Вот, хозяин велел тебе передать, короче. Тут тебе микрофон, камера, ноут и все прочие штучки-дрючки.
— Хорошо.
Костян взял вещи. Амбал вытащил из кармана розовую визитку, уляпанную сердечками и помахал ей перед лицом Сидора.
— Кстати, тут кто-то хотел еще надувную бабу тебе сунуть, но, короче, потом решили, что ради такого дела, короче, ты можешь и эскорт толковый взять, во телефончик местный, но приличный — я проверял, — здоровяк подмигнул. — Все оплатим. На любой вкус, можешь даже груповушку себе устроить.
— Воздержусь, — пробурчал Сидор, с трудом отведя взгляд от визитки.
— А чё боишься, не справишься?
— Нет, просто продажные бабы, они, знаешь ли, пугающие какие-то.
— Чё?!… — наморщил в гармошку свой неандертальский лобище амбал.
— Не хочу болячек подцепить, — подмигнул Сидор, кинув более доходчивый довод.
— Гы, — почему-то затрясся амбал, он трясся до тех пор, пока на глазах не выступили слезы. — Юморист, однако. Ладно, короче — он сунул визитку обратно себе в карман. — Ты набери, там еще телефон тебе передали, перед самым этим того, чтобы он того, был в курсе, короче.
— Боится, что кишка тонка?
— Он не боится, парень, это его боятся. Он любит просто быть в курсах. Ну, короче, ты все понял. Я пошел, а то тут светить, сам понимаешь, еще дела у нас. А, кстати, еще, он своих не забывает, твоей мамке на счет немного уже капнуло, после еще капнет. Можешь проверить, короче.
— Я не поэтому это делаю! — с обидой буркнул Костян.
— Ясн дело не поэтому, у тебя особенное значение какое-то. Ну, все, короче, бай, удачи! Сделаешь, в герои запишут.
Громила сел в беху и, ударив по газам, умчался куда-то в закат.
Сидор обвешался сумками и, кряхтя, поплелся к «Hotel’ю».
Тетка на ресепшене с татуированными синими бровями вопросительно подняла на Сидора эти самые брови, от чего вид у нее стал устрашающий. Сидор сказал, что у него бронь. Тетка, оттаяв, улыбнулась в духе: «И тебя вылечим» и дала ключ.
Сидор шел к номеру очень медленно. Нехотя шел, даже пару раз оступился, бубня матерные словечки под нос.
Матфею не хотелось, чтобы Костян заходил в этот номер, ему чудилось, что это как в фильме «1408», и там Костяна поджидала хрен знает какая чертовщина. Сидору нельзя было туда заходить.