Ловушка. Сборник рассказов
Шрифт:
В этот час посетителей в кафе было немного, человека четыре: молодая парочка, подросток в наушниках и пожилой мужчина с цветастой газетой, на главной странице которой было крупными буквами написано «ПОСЛЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ УБИЙЦА ДВА ГОДА ЖИЛ В СЕМЬЕ СВОЕЙ ЖЕРТВЫ». Вот страсти-то! Бывает же такое. Впрочем, жёлтая пресса не гарантирует никому правды.
В этот момент дверь кафе отворилась, и в неё вошёл знакомый уже Егору человек с бородкой. Взгляды их на секунду встретились – всё та же злобная полуулыбка обдала Егора предательским холодком. Мужчина подошёл к барной стойке и что-то заказал. И тут Егор совершенно отчётливо вспомнил этого человека! Волна горячей крови прокатилась по всему телу. Да это же
– Аркадий! – закричал он. – Постойте. Мне нужно с вами поговорить.
Но тот только прибавил хода, переходя почти на бег. Через минуту они свернули в какой-то переулок, оттуда зигзагами спустились к реке. По мосту уже неслись изо всех сил. Егор больше не понимал, где они находятся – в этих местах города он никогда раньше не бывал. Деревянные покосившиеся строения, заброшенные стройки, жуткого вида цементный завод, похожий на монстра; раскуроченная тракторами и экскаваторами земля… На ботинки налипли тяжёлые лепёшки серо-жёлтой глины. Они уже передвигались, словно во сне, когда ноги делаются ватными и с трудом можно сделать хоть шаг. Наконец свернули в какую-то арку, образованную облупленным подвесным переходом из одного корпуса здания в другой. Эта часть дороги была посыпана крупным гравием, так что бежать здесь было намного легче. Добежав до перехода, Аркадий остановился, упёрся ладонями в колени и попытался отдышаться.
– Аркадий, – задыхаясь, проговорил Егор. – Ну что же вы так, Аркадий? Мне просто нужно задать вам пару вопросов.
Мужчина обернулся, выпрямился и захохотал. Это придало Егору сил. Со всей злостью, которая накипела в нём за время погони, он кинулся на мужчину, но, не добежав до него пары метров, вдруг понял, что летит уже куда-то не вперёд, а вниз. Раздался хруст, и резкая боль пронзила его тело. Она была настолько невыносима, что на какое-то время он потерял сознание. Когда очнулся, то обнаружил вокруг себя только сырость и темноту. Лишь сверху полумесяц яркого света становился всё меньше – кто-то со скрежетом двигал чугунную крышку люка. Когда крышка встала на место и тьма сделалась вездесущей, Егор снова лишился чувств, толком так и не успев ничего осознать.
***
Егору снилась Марина. И даже не столько это был сон, сколько воспоминание во сне. Будто снова вернулся он на двенадцать лет назад, на берег Чёрного моря, в август 1999-го года. Тёплый, ясный вечер. Солнце только-только опустилось на западе за горизонт водной глади. Они сидят с Мариной на песчаном пляже, справа – пирс, а слева – невысокий утёс. В тот вечер, двумя часами раньше, в уютном кафе, в томном колыхании свечей и матовом блеске бокалов он сделал Марине предложение. И она согласилась и даже заплакала от восторга. У Егора это предложение вырвалось из уст спонтанно, он не готовил его и ещё утром даже не помышлял об этом. Просто стечение теней и света, тёплого морского бриза и воркования голубей на веранде. Он и колечка-то, как положено в этом случае, не приготовил. Но это нисколько Марину не смутило. Только там, на пляже, игриво надув губки, она в шутку спросила:
– А где же моё колечко?
– Будет, – взволнованно ответил Егор. – Я ведь сам не ожидал такого поворота.
– Вот как? – встрепенулась Марина. – А может, завтра утром ты передумаешь или забудешь?
– Не передумаю. Даже не мечтай. И никогда… Слышишь, никогда-никогда тебя не забуду.
– Обещаешь?
– Обещаю. И вообще, предлагаю встретить завтрашнее утро здесь. Не хочу возвращаться в наш душный номер.
Так они и сделали. И была у них незабываемая любовь под звёздами, с тёплыми брызгами солёной воды и шелестом волн, мешавшемся с отдалённым гулом не спящих дискотек и кафешек. Именно в память о том разговоре Егор и заказал гравёру ту надпись – «Моей незабвенной М.».
Егор открыл глаза. И с минуту не мог ничего понять. Белый потолок с жёлтыми разводами по углам. Тусклый свет неоновой лампы. Плотно зашторенное окно слева. А справа возле кровати Даша.
– Пап, – голос дочери донёсся словно из густого тумана. – Папа, ты проснулся?
– Да, – едва слышно выговорил Егор и почувствовал, как с болью разлепились его ссохшиеся губы.
– Попить хочешь?
– Пожалуй, – согласился Егор.
Даша взяла с тумбочки стакан, и Егор сделал несколько жадных глотков. Вода привела его окончательно в чувства. Он вспомнил свою погоню за человеком с бородкой, потом падение, видимо, в замаскированное отверстие канализационного люка.
– Сколько я уже здесь?
– Три дня.
– А кто меня нашёл и привёз в больницу?
– Говорят, что какие-то парни. Диггеры, наверно. Те, что лазают под землёй в поисках тайных тоннелей. Ты помнишь, что с тобой случилось?
Егор задумался. О предполагаемом Аркадии рассказывать дочери было ни к чему. Зачем пугать ребёнка? Наверное, и так ей пришлось изрядно понервничать эти три дня, что он в беспамятстве провалялся в больнице. Да не известно, сколько ещё лежал в канализации. Он попытался привстать на койке, но в левую ногу словно током ударило, так что он не смог сдвинуться с места.
– Папа! – воскликнула Даша. – Ты чего? Осторожней же. У тебя нога.
– Что нога? – Егор отдёрнул одеяло. Его левая нога по самое колено была в гипсе. – Перелом?
– Ещё какой, – подтвердила Даша. – Вообще ампутировать сначала хотели. Начиналась гангрена. Только благодаря областному хирургу, который здесь случайно оказался, ногу удалось спасти. Так что лежи спокойно, не дёргайся. Спицы тебе вставили. Потом вынут.
– А как ты одна-то всё это время? Бабушка Оля знает, что случилось?
– Нет. Я ей не говорила. Позвонили из больницы на мамин телефон. Я ответила и сразу пришла.
– И целыми днями тут сидишь?
– Пап, – нахмурилась дочка. – Ну как же я тебя брошу? Сижу. На ночь только домой ухожу. Ксюшу тоже накормить надо и приласкать. Она чувствует, что что-то пошло не так.
– А школа?
– Выходные же были. А понедельник и вторник не пошла. Объяснила классной. Она хорошая, всё понимает. Ты не волнуйся, пап. Всё хорошо. Я справляюсь. А скоро и ты дома будешь.
– Да наскоришься тут ещё. Больше никто не приходил меня навестить?
– С работы начальник твой приходил. Ещё женщина с маминой работы с очень странным именем. Я не запомнила.
– Женщина? Сивилла?
– Точно. Она самая. Фруктов принесла и конфет коробку. И ещё мужик какой-то. Но я его совсем не знаю.
– Какой мужик?
– Странный очень. С бородкой такой седой. Мне он показался недобрым.
– С бородкой? – Егор снова попытался приподняться в койке, и новая порция боли раскалёнными искрами рассыпалась по всему телу. – Он что-нибудь спрашивал? Говорил с тобой? Задавал вопросы?