Лоза Шерена
Шрифт:
– Позови Кона, - приказал он, - и сходи прогуляйся до вечера.
– Да, мой архан.
Когда ученик бесшумно вошел в горницу, Алкадий уже успел скинуть плащ и устроился у камина, непрерывно глядя в ненасытное пламя. Он так же ненасытен - сколько ему не давай, а все мало, и проклятое нутро требует больше.
– Мой учитель, - низко поклонился Кон.
– Ты сделал все, как я приказал?
– Да, мой учитель.
– Подойди.
Худощавый, низкий мальчишка
– Я недоволен тобой, Кон, - мальчишка ожидаемо вздрогнул и задрожал.
– Ты был неосторожен и позволил себя ранить.
– Маг... он сильный.
– Я знаю, что сильный и опасный. Именно потому я дал тебе амулет, - рука Алкадия скользнула в ворот рубахи Нара, в поисках тонкого шнурка... и застыла: шнурка не было.
– Прости, - прикусив губу, пролепетал Кон.
– Ремешок оказался слабым...
Через мгновение Алкадий вставал со скамьи, вновь натягивая перчатки - его кожа так и не привыкла к сухому воздуху Кассии, - а глупый ученик сжался на полу в комочек, поскуливая от боли.
– Вставай, - приказал Алкадий.
– Наказание было мягким. Тебе повезло: сегодня ты мне нужен в добром рассудке.
Кон послушно встал с тщательно вымытых половиц, но дрожать так и не перестал. Полыхнул ярче огонь в камине, завыл за окном ветер и Алкадий поежился - он не любил зимы и непогоды.
– Сними тунику и ляг на скамью, - приказал учитель.
Ученик дрожащими пальцами развязал пояс, стянул через голову тунику и послушно лег на спину на скамью у окна. Алкадий выбрал из аккуратно уложенной у камина стопки хвороста кусок ветви с большой палец толщиной, и обернулся к Кону. Окинув его недовольным взглядом тщедушное тело ученика, он вытянул из-за пояса кинжал и разрезал на груди мальчишки смоченные неприятно пахнущим снадобьем повязки:
– Кто тебя лечил?
– спросил он, оглядывая аккуратно обработанную рану.
– Ила.
– Да молодая женщина? Не так ли?
– Да, учитель.
– Непростая девочка. Мне очень жаль, что ты так слаб, Кон, - усмехнулся Алкадий.
– Если ты думал, что тебе недавно было больно, то теперь ты поймешь, что такое боль. Прикуси, - от властно поднес ко рту ученика кусок дерева, и Нар, побледнев, подчинился.
– Сиди тихо, за каждый стон я тебя накажу. А ты знаешь, как я люблю наказывать.
В серых глазах Кона заструился страх. Алкадий, усмехнувшись, закрыл ладонью кровоточащую рану ученика и позволил зеленому сиянию политься с пальцев. Кон, вытаращив глаза, выгнулся, впившись зубами в ветвь, на лбу его выступили капельки пота, но с губ не сорвалось ни единого стона, когда целительно сияние заставляло покрыться новой, розоватой кожей, нанесенный магией ожег.
– Я доволен тобой, - сказал Алкадий, убирая ладонь. На месте раны остался лишь едва заметный рубец.
– Взамен я позволю тебе задать тот вопрос, который так тебя мучает...
– Зачем вам эти маги?
– Кон сел на скамье, быстро забыв о недавней боли.
– У вас есть лоза...
Алкадий поднялся, сел за стол и, подвинув к себе кувшин с вином, налил полную чашу настоянного на травах вина.
– Когда я жил в Виссавии, вместо еды мы пили эльзир, - он задумчиво повертел в пальцах чашу.
– Это напиток, который давал нашему телу все, что ему было необходимо, но... эльзир безвкусен, совсем. Представь себе - каждый день ты ешь нечто очень полезное, но всегда одинаковое. После такого даже хлеб кажется чудом. Так и с магией, мой ученик. Да, я питаюсь чужой силой. Да, лоза дает мне то, что необходимо магическую вампиру - чувство сытости. Но... сила, передаваемая лозой - безвкусна, тогда как взятая прямо от человека... Это нечто, что доставляет мне удовольствие. Теперь ты понимаешь?
Кон натянул тунику, перевязал ее на талии расшитым бисером поясом (наверняка подарком Илы), и опустив голову, сказал:
– Да, мой учитель, понимаю.
– Что еще тебя мучает, Кон?
– Я хочу служить вам.
– Ты служишь, - отрезал Алкадий, отпивая немного вина.
– Как носитель.
Алкадий усмехнулся.
– Хочешь получить свою лозу?
– Да.
– Дурак. Считаешь привилегией то, что на самом деле является проклятием. Это когда мой господин был жив, лоза давала носителю силу. Теперь же силу получаю только я. А ты, несмотря на свою тупость, мне дорог, мальчик. Потому я не позволю тебе стать носителем. На этом разговор закончен. Где маг?
– В подвале.
– Вот и хорошо. Пора обедать.
Арману тогда исполнилось одиннадцать, что он мог сделать?
Спальня была затемнена. Ар в последнее время не любил света. Не любил солнца, не любил огня, ему мешал даже огонь в камине.
И ненавидел виссавийцев. В Виссавии умер его отец. В Виссавии ушел он за своей повелительницей, и целители ничего не смогли сделать. И мачеха не смогла.
– Не понимаешь, - кричал за стеной чужой мальчишеский голос.
Ар сжался. Он почему-то боялся того мальчика, что кричал за стеной, и впервые в жизни не смел вмешаться в разговор, хотя очень хотелось.