Ложь моего монстра
Шрифт:
— Пострадал Босс, а не я.
— Мы не имеем в виду физически, Саша, — Юрий скрещивает руки на груди и прислоняется к дереву рядом со мной. — Любой может видеть, что этот инцидент повлиял на тебя как ментально, так и эмоционально.
Комок сжимает моё горло, и мне приходится несколько раз сглотнуть, прежде чем я могу ответить.
— Я в порядке.
— Лжец… лжец! — Максим шутливо хлопает меня по руке. — Тебе не нужно вести себя так решительно.
— Неужели я настолько очевиден? — Спрашиваю я тихим голосом.
Максим морщится.
— Это написано у тебя на лице. Все знают, насколько ты близок к Боссу, так что, конечно, на тебя это подействовало бы.
— Что случилось? — Спрашивает Юрий успокаивающим тоном.
Я качаю головой.
— Пусть он сам расскажет.
— Почему ты не можешь рассказать нам? — Брови Максима сходятся на переносице.
Потому что ты возненавидишь меня и можешь убить прежде, чем у Кирилла появится такая возможность.
— Виктор упомянул, что Босс был ранен из-за тебя, — продолжает Юрий, когда я молчу. — Мы знаем, что это ещё не все.
— Да! Ты ни за что не причинишь вред Боссу, — Максим притягивает меня к себе за плечо. — Все знают, что Виктор – мудак. Не обращай на него внимания.
Но на этот раз Виктор прав.
Все произошло из-за меня, и сейчас я нахожусь в той неопределённой фазе, когда понятия не имею, что будет дальше.
Кирилл может убить меня, насколько я знаю.
Но я все равно не уйду, пока не найду ответы на вопросы о смерти моей семьи.
И я надеюсь, на прощение Кирилла. Каким бы невозможным это ни казалось.
5 Глава
Кирилл
Мне кажется, что я прихожу в себя, но несмотря на все мои усилия, удержаться, я постоянно теряю сознание.
Чем больше я цепляюсь за проблески света, тем глубже проваливаюсь во тьму.
Эта ситуация больше похожа на игру против моего тела и очевидного проигрыша. Не имеет значения, насколько силен мозг, если тело отстаёт, то это напрасные усилия.
Иногда я подумываю о том, чтобы просто закрыть глаза и никогда больше их не открывать, но потом я вспоминаю, что у меня так много дел, слишком много мест, которые нужно посетить, и незаконченные дела, которыми нужно заняться.
Я помню обещание, которое я дал, более слабой и молодой версии себя.
Мы больше никогда не будем слабыми. Мы будем настолько сильны, что никто не сможет до нас дотянуться.
И я обязан сдержать это обещание и никогда больше не падать в яму безнадёжности.
Если ты будешь в низу, на тебя будут наступать и командовать. Но если ты на верху... никто не осмелится посмотреть тебе в глаза.
И я больше никогда, никогда не буду опускаться так низко.
Я не знаю, сколько времени это заняло у меня, но мне удаётся открыть глаза, и я не чувствую потребности снова погрузиться в забвенье.
Моё окружение медленно обретает нечёткий фокус. Белые стены, запах антисептика и знакомый аромат... лаванды?
— Кирилл! — ломкий голос моей сестры звучит так, словно её погрузили под воду.
У меня звенит в ушах, как будто последствия после тяжёлой бомбардировки, но я борюсь с желанием сдаться и заставляю себя прищуриться. В поле зрения появляется маленькое личико Карины, все в слезах, соплях и припухшими губами, вероятно, из-за того, что она постоянно их кусает, когда волнуется.
— Ты меня слышишь? Ты в порядке? Виктор! Позови врача. Он снова проснулся!
Эти слова подтверждают, что я на самом деле приходил в сознание ненадолго. Сколько времени я потерял в этой крайне неудобной ситуации? Хуже того, сколько времени я буду продолжать терять, чтобы снова стать в строй?
Мягкие руки сжимают мои, когда Карина гладит их и пачкает своими слезами.
— Я так волновалась. Я не могла заснуть и наблюдала за тобой каждую ночь, и.. и.. я даже... даже проделала весь этот путь сюда. Если бы ты умер, я бы убила тебя!
Я улыбаюсь, но это небольшое движение вызывает пульсирующую боль в груди. Я кашляю, и от этого меня чуть не выворачивает наизнанку.
Блядь.
Я был действительно ранен в самое сердце, не так ли?
— О, Кирочка, — Анна берет меня за другую руку, в её глазах застыли слезы, лицо осунулось, когда она убирает мои волосы назад своей мягкой ладонью. — Тебе что-нибудь нужно?
Мне действительно кое-что нужно, но она не та, кто может принести это мне, поэтому я качаю головой.
Она продолжает гладить меня по волосам и гладить моё лицо со слезами на веках. Если бы кто-нибудь наблюдал за этой сценой, он бы подумал, что Анна — моя мать. Не имеет значения, что у нас разный цвет кожи или что на самом деле она меня не рожала. Эта женщина подарила мне больше любви, чем моя настоящая мать, которая, вероятно, совершает какие-то сатанинские ритуалы, чтобы молиться о моей смерти, пока мы разговариваем.
Доктор приходит проверить меня и помогает мне сесть. Он делает несколько тестов и несколько упражнений на речь, память и подвижность. В это же время Анна, Карина, Виктор и почти каждый из моих охранников собрались у входа в комнату, чтобы наблюдать.
Идиоты покинули свои посты, чтобы стать зрителями донельзя скучного шоу.
После того, как врач заканчивает осмотр, он сообщает хорошие новости. Нет никаких необратимых повреждений от осколков, попавших в моё сердце. И также в течение тех пяти дней, которые я провёл в беспамятстве, процесс восстановления организма шёл полным ходом. Теперь я не должен напрягаться в ближайшие две недели и мне нужны постоянные осмотры. Так же неудивительно, что от пулевых ранений останутся шрамы.