Ложь моего монстра
Шрифт:
— Что сказал Эйб? — спрашивает Кирилл.
— Это касается Дэмиена, — она украдкой смотрит на него. — Разве ты не хочешь знать?
— Я действительно хочу знать, почему ты сказала, что бы я подумал об этом. Ты хочешь женить меня, Рай?
— Если это приносит пользу братству, почему бы не остепениться?
— Остепениться? Кто ты, моя мать?
— Во-первых, фу. Во-вторых, просто смирись с этим.
— Точно так же, как ты поступила со своим собственным браком? Это так скучно, если мы все будем такие
— Значит ли это, что ты этого не сделаешь?
— Я не понимаю, почему я должен это делать.
— Ты не можешь так неуважительно относиться к Эйбу, Дэмиен. Он один из самых сильных союзников, которых мы можем иметь.
Кирилл поправляет очки.
— И он станет нашим злейшим врагом, если этот бык убьёт его дочь в одном из своих приступов жестокости.
— Ты обижаешь женщин? — она почти огрызается на Дэмиена.
Он продолжает пить водку, прежде чем что-то прошептать ей на ухо.
Она отталкивает его.
— Ты будешь контролировать эту свою сторону и хорошо обращаться с дочерью Эйба, и, если я узнаю, что ты причинил боль какой-либо женщине, ты будешь отвечать передо мной.
Усмешка кривит его губы.
— Это будет извращение?
Итак, Дэмиен женится. Удачи несчастной леди.
Может быть, кто-нибудь из нас должен сделать ей одолжение и сказать, чтобы она убегала из дома или что-то в этом роде. Это лучше, чем связывать свою судьбу с таким сумасшедшим, как Дэмиен.
Он в ужасно плохом настроении, и так было с тех пор, как Кирилл ранее загнал его в угол в доме Пахана и сказал ему что-то, что заставило его согласиться сопровождать нас сейчас.
Наверное, именно поэтому Владислав так пристально смотрел на меня, потому что мне было поручено отвлекать его, пока Кирилл занимался своим делом.
Рай, однако, никогда не была частью этого плана, и именно поэтому Кирилл раздражён. По нём этого практически не видно, но я чувствую это по тому, как часто он поправляет очки.
Я смотрю на него в зеркало заднего вида, и наши глаза встречаются на долю секунды.
Это коротко, почти незаметно, но весь мой мир вспыхивает, и я чувствую, как жар ползёт по моей щеке.
Черт.
Как он может смотреть на меня так же напряжённо, как во время секса? Это ничем не отличается от того, чтобы быть голой на публике.
Не то чтобы все узнавали этот взгляд, но все же.
Это серьёзный отвлекающий манёвр в потенциально опасной ситуации.
Я прочищаю горло и смотрю вперёд, чтобы лучше сосредоточиться.
Что в некотором роде невозможно, учитывая, что я испытываю сексуальный голод. Если не считать того дурацкого сеанса пыток, когда он трахал меня всеми предметами из своей тумбочки и лишил меня удовольствия, которое приходит с этим, он больше не прикасался ко мне.
Вчера я вышла из душа, одетая
Ни хрена! Как будто ему было неприятно видеть меня такой или что-то в этом роде, и я молча направилась к шкафу и переоделась так быстро, как только могла, сдерживая своё разочарование. Мои вещи находятся в комнате, которую я делю с Юрием, но в последнее время Кирилл разрешает мне брать с собой сменную одежду, когда я дежурю ночным телохранителем.
Но ему не нравится смотреть на меня.
Может быть, он меня больше не хочет.
Может быть, чувство предательства, которое он испытывает по отношению ко мне, затмевает все остальное.
Внезапно машина сворачивает и с визгом останавливается. Сила удара настолько велика, что Рай ударяется о спинку моего сиденья.
— В чем дело? — Кирилл спрашивает водителя по-русски.
— Не знаю, сэр. На дороге что-то есть...
Его слова обрываются, когда выстрел попадает ему в грудь, прямо через пуленепробиваемое стекло.
Я не думаю об этом, когда вытаскиваю свой пистолет.
Мы все выбегаем из машины, когда повсюду летят пули.
Я встречаю взгляды Владислава и Виктора с той же мыслью.
На нас напали, и мы должны защитить наших боссов.
Мы втроём и Максим спешим к линии фронта, сталкиваясь с солдатами, которые похожи на армию муравьёв. Судя, по их словам, и выкрикиваемым приказам, они албанцы.
Они – последнее, что нам сейчас нужно.
Да, у нас с ними есть разногласия, но я не думала, что они зайдут так далеко, чтобы устроить нам засаду посреди дороги.
Я мельком оглядываюсь назад, и после того, как я убеждаюсь, что Кирилл прячется за одной из машин с Дэмиеном и Рай, я бегу вперёд.
«Не будь грёбаным мучеником», я слышу, как он кричит это в моей голове, как он кричал давным-давно, но я не останавливаюсь.
Я сказала ему, что предложу свою жизнь в обмен на выстрелы, которые он получил из-за меня, и я не шутила.
Мой приоритет, защитить его любой ценой.
Плохая новость заключается в том, что нас мало. Очень мало.
И из-за этого мы должны считать наши пули. Мы попали в нескольких, но я не так хороша в обращении с пистолетом, как со снайперской винтовкой. Я все ещё раню или убиваю любого, в кого стреляю. Во всяком случае, лучше, чем Виктор.
У него заканчиваются патроны первым, и он прыгает за ближайшую машину в поисках укрытия.
Сейчас здесь только мы с Владиславом, но у нас тоже все на исходе.
Черт.
Черт.
Эта ситуация намного ужаснее, чем я первоначально думала. Если они доберутся до нас, убить Кирилла и Дэмиена, которые, я уверена, и есть причина всего этого нападения, будет детской забавой.