Ложь
Шрифт:
Забавный парадокс, но ко всем затеям Пентагона Петра относится крайне отрицательно. И армейские шмотки, мне кажется, носит лишь затем, чтобы подчеркнуть этот свой протест — униформой.
67. Лоренс встретил меня чуть ли не с галантной любезностью.
— Добро пожаловать, — сказал он. — Ты у нас редкая гостья.
Я напомнила, что побывала здесь не далее как вчера вечером, съела омлет и украдкой прихватила с собой груши и сыр.
— Это была экстренная ситуация. А экстренные ситуации
Он провел меня в прохладную переднюю, громко хлопнув сетчатой дверью. На ходу я отметила, что «бьюик» с помятым крылом стоит в тени под деревьями. Он совершенно не похож на обычные докторские автомобили, выдают его только номерные знаки с буквами «MD» [13] . «Бьюик» пыльный, весь в ссадинах и царапинах. Бамперы ржавые, шины допотопные. А ведь Лоренс с Петрой далеко не бедняки: Петра унаследовала солидные капиталы от дядюшки Бенджамина, и Лоренсова практика в Стамфорде, штат Коннектикут, приносит немалый доход, — но в это невозможно поверить, видя, как они живут, как одеваются сами и как одевают детей. Их пренебрежение даже минимальными благами богатства — пристойной машиной, пристойным гардеробом, внешними приличиями — тревожит меня и приводит в замешательство.
13
«Doctor medicinae» — «Доктор медицины» (лат).
Лоренс расчистил мне место на заваленном книгами диване и предложил пива.
— Спасибо, нет, — сказала я.
— Ну да, конечно. Грейпфрутового соку.
Когда сок был принесен и мы оба уселись более или менее удобно, Лоренс тотчас выложил мне обещанную информацию.
Способ, каким он ее преподнес, весьма напоминал холмсовский метод вопросов и ответов. Однако, несмотря на то что врачом был Лоренс, на роль Ватсона назначили меня.
Прежде всего он попросил меня учесть тот факт, что доктор Чилкотт — вопреки его утверждениям — никак не мог, «заметив» на пляже полицейские машины, сделать вывод о столь серьезном происшествии, как смерть Колдера. Как же он тогда узнало случившемся?
Я пожала плечами. Гадать бессмысленно, в голову ничего не приходит.
Лоренс подсказал:
— Ты вспомни, как приехала полиция.
— Они опоздали.
— Еще бы, ни много ни мало на полтора часа.
— Действительно.
Я ждала продолжения.
— А как ты думаешь, почему они опоздали?
— Ну, по их словам, заехали не в ту гостиницу. Сказали… я точно не помню, но, кажется, что-то вроде: мы не знали, о ком идет речь.
— Нет, не так. Они сказали: мы не знали, о чьем трупеидет речь, — уточнил Лоренс.
Он прав. Я вспомнила.
— А теперь я скажу нечто очень-очень важное.
— Ты уверен, — перебила я, — что нам стоит влезать в это дело?
— Но это была не смерть, Ванесса, а убийство.
Ну вот.
Слово сказано.
Я растерялась. Даже грейпфрутовый сок не допила. Вскочила на ноги.
А Лоренс продолжал:
— Давай вернемся к тому, что говорила полиция.
От дыма его сигарет в комнате дышать было нечем.
Я подошла к двери на затянутую сеткой террасу, прислонилась к косяку. Закрыла глаза. До меня отчетливо доносился запах моря. Запах айсберга, клянусь. И неторопливый, задумчивый шорох страниц. Петра.
Лоренс — у меня за спиной — цитировал капитана полиции:
— Во-первых, он сказал: «Мы заехали не в ту гостиницу». А во-вторых: «Мы не знали, о чьем трупе идет речь». Так вот, Ванесса, соедини эти две фразы союзом «потому что».
Я помедлила — в душе уже восставая против того, что, как я чувствовала, сейчас будет.
— Скажи, Ванесса. Пожалуйста. Если скажешь вслух, то сразу поймешь. А иначе нет.
— Ладно. — Я вздохнула, как рассерженный ребенок, которому велено продекламировать стишок перед Арабеллой Барри и К. К Лоренсу я стояла по-прежнему спиной. Прямо передо мной был другой слушатель, Петра. — «Мы заехали не в ту гостиницу, потому чтоне знали, о чьем трупе идет речь».
Да. Это одна, единая фраза. Никуда не денешься. Я медленно вернулась на диван.
— А теперь, — сказал Лоренс, который явно, хоть и не самым удачным образом, упивался ролью Шерлока Холмса, по-холмсовски выпуская в воздух клубы табачного дыма и щуря глаза, — скажи мне, как была вызвана полиция.
— Найджел Форестед им позвонил, — ответила я. — По твоему наущению.
— Забудь, по чьему наущению. Сосредоточься на Найджеле.
Я зажмурилась.
— Найджел, — повторил Лоренс. — Звонил Найджел. А значит…
— Не говори «а значит» таким тоном, — огрызнулась я. — Лоренс, я не детектив. Нет у меня подобных навыков. Ответь сам. Пожалуйста.
— Нет. Я хочу услышать ответы от тебя. Неужели не понимаешь, как это важно?
— Нет.
— Послушай, если я добьюсь ответов от тебя и они совпадут с моими выводами, то мы будем точно знать, что это не безумие. Я имею в виду свои предположения. Ну, попробуй. Попробуй ответить. Пожалуйста.
— Я забыла вопрос.
— Вопрос такой: если Найджел Форестед звонил в полицию, а они — потом — заехали не в ту гостиницу… в частности, потому что не знали, о чьем трупе шла речь… о чем это тебе говорит?
— О том, что Найджелу Форестеду нельзя доверять передачу сообщений.
Это сказала Петра. Она прошла с террасы в комнату, произнесла эту фразу и исчезла на кухне.
Я взглянула на Лоренса.
— Знаешь, она права.
— К черту Петру! Ответь сама, Ванесса!