Ложный след
Шрифт:
— Что ж, тогда она первая. Если не считать Петера Йельма.
— Она думала, что Фредман — предприниматель, и понятия не имела о его темных делах. Она даже не знала, что у него была жена и трое детей. По-моему, все это ее порядком расстроило. Очень жаль, но мне пришлось разрушить тот образ Фредмана, который у нее был.
— А почему ты решил, что она его любила?
— Она огорчилась, когда узнала, что он лгал ей.
— Что-нибудь еще выплыло?
— Пожалуй, что нет. Но она возвращается в Швецию. В пятницу будет дома. Тогда я с ней и поговорю.
— А потом уйдешь в отпуск?
— Во всяком случае, собирался. Может, составишь компанию?
— Сейчас мне об этом лучше даже не думать.
— Знаешь, если уж дело начало раскручиваться, все может закончиться очень быстро.
Последнюю реплику Валландер оставил без комментариев. Он позвонил на коммутатор и попросил разыскать Пера Окесона. Меньше чем через минуту ему сообщили, что Окесон дома. Валландер взглянул на часы. Четыре минуты десятого. Что ж, можно съездить к нему домой. В коридоре он столкнулся со Сведбергом, у которого на голове по-прежнему была его чудная шапочка.
— Все облезаешь? — спросил Валландер.
— Уже лучше. Но ходить без шапочки пока не рискую.
— Как ты думаешь, можно в субботу раздобыть какого-нибудь слесаря? — спросил Валландер.
— Сомневаюсь. Если захлопнулась дверь, обратись к дежурным слесарям.
— Мне нужно сделать дубликат с пары ключей.
— У тебя дверь захлопнулась?
— Я потерял ключи.
— На них есть твое имя и адрес?
— Разумеется, нет.
— Тогда, по крайней мере, не придется менять замки.
Валландер предупредил, что едет на важную встречу с Окесоном и может опоздать на оперативку.
Пер Окесон жил за больницей, там, где начиналась частная застройка. Валландеру уже доводилось бывать у него, и дорогу он знал. Он заприметил Окесона, когда вылезал из машины: тот подстригал травку в саду и, увидев Валландера, выключил газонокосилку.
— Что-нибудь случилось? — спросил он, подходя к калитке.
— И да, и нет. Каждую минуту что-нибудь случается. Но существенного — ничего. Мне требуется твоя помощь, чтобы разыскать одного человека.
Они прошли в сад. Самый обыкновенный сад, мрачно подумал Валландер, ничем не отличается от других. От кофе он отказался. Окесон усадил его на тенистой веранде с жаровней, сложенной из камней.
— Сюда может выйти моя жена, — предупредил он. — Пожалуйста, не говори при ней, что я осенью еду в Африку. Очень меня обяжешь. Пока эта тема слишком болезненна.
Валландер обещал ничего не говорить и вкратце рассказал о Луизе Фредман — о том, что отец, возможно, насиловал свою дочь. Он честно признался, что этот путь может оказаться тупиковым и ни к чему их не приведет. Но рисковать они не имеют права: нужно проверять все. Дело представилось в новом свете после того, как они точно установили: Фредмана убил тот же человек, что расправился с Веттерстедтом и Карлманом. Бьёрн Фредман — белая ворона в этой скальпированной компании, сказал Валландер и сразу почувствовал, что образ у него получился сомнительный. Как им вписать его в общую картину? Почему у них это не получается? Возможно, если они начнут с Бьёрна Фредмана, который вроде бы не имел ничего общего с двумя остальными, они как раз и нащупают точки соприкосновения между всеми тремя. Окесон слушал внимательно, не делая никаких возражений.
— Я разговаривал с Экхольмом, — сказал он, когда Валландер закончил. — Похоже, хороший парень. Знающий. Реалистичный. После разговора с ним у меня сложилось впечатление, что этот человек может снова убить.
— Эта мысль не выходит у меня из головы, — отозвался Валландер.
— Что вы думаете насчет подкрепления?
Валландер рассказал о своей утренней беседе с Хансоном. Пер Окесон отнесся к их решению скептически.
— Думаю, ты совершаешь ошибку, — сказал он. — Поддержку должен получить не только Хансон. Мне кажется, ты склонен переоценивать работоспособность своих коллег, и свою тоже. Это большое расследование, слишком большое. И я хочу, чтобы над ним работало больше людей. Это, по крайней мере, означает, что несколько дел будут делаться одновременно. А не по очереди. Может произойти новое убийство. У нас просто нет времени.
— Я понимаю тебя, — сказал Валландер. — У меня у самого все время такое чувство, что мы уже опоздали. Именно это меня и беспокоит.
— Так что ты скажешь насчет подкрепления? — повторил Пер Окесон.
— Пока я скажу нет. Проблема не в этом.
Между Валландером и Окесоном сразу возникла напряженность.
— Предположим, что для меня как для руководителя предварительного следствия такая позиция неприемлема, — проговорил Пер Окесон. — А ты, со своей стороны, не хочешь привлекать дополнительные ресурсы. Что тогда получается?
— Получается затруднительная ситуация.
— Очень затруднительная. И неприятная. Если я запрошу дополнительные ресурсы вопреки твоей воле, то аргументировать смогу только тем, что нынешняя следственная группа не справляется. Мне придется признать вашу несостоятельность, пусть даже в мягкой формулировке. Мне бы этого не хотелось.
— Ты волен поступать так, как считаешь нужным, — сказал Валландер. — Но знай: в тот же день я уйду из полиции.
— Какого черта, Курт!
— Это ты развернул эту дискуссию. Не я.
— Ну, знаешь, у тебя свои обязанности. У меня — свои. А потому я полагаю, что совершу служебный проступок, если не запрошу вам в помощь еще людей.
— Угу. И собак, — сказал Валландер. — Мне тут очень не хватает собак. И вертолетов побольше.
На этом дискуссия была окончена. Валландер жалел, что перегнул палку. К тому же он сам не мог как следует разобраться, почему он, собственно, так возражает против подкрепления. Правда, по опыту Валландер знал, что в подобных случаях не всегда удается наладить контакт друг с другом, и это только тормозит расследование. Но, с другой стороны, они бы действительно могли делать несколько дел одновременно, тут Окесон был прав, и Валландер ничего не мог ему возразить.
— Поговори с Хансоном, — предложил он. — В конце концов, ему решать.
— Хансон ничего не делает, не посоветовавшись с тобой. А посоветовавшись, делает так, как ты скажешь.
— Я могу воздержаться от советов. В этом можешь на меня рассчитывать.
Из водопроводной трубы, там, где к ней прикреплялся пластиковый шланг, капала вода. Пер Окесон встал, закрутил вентиль и сел на прежнее место.
— Давай подождем до понедельника, — сказал он.
— Давай.
После этого разговор вернулся к Луизе Фредман. Валландер всячески подчеркивал: у него нет явных оснований полагать, что Бьёрн Фредман насиловал собственную дочь. Но он не может исключать такой возможности. Он вообще ничего не может исключать, и потому он пришел сюда за помощью. Ему необходимо проникнуть в палату, где лежит Луиза.