Лучшая фантастика XXI века (сборник)

Уильямс Лиз

– Метаболизме. – Венди зашагала к раскинувшемуся за пабом полю. – И ступенчатых деревьях. Древесные ступени сначала были научной фантастикой. Их придумал какой-то парень по имени Нивен. Идея в том, что ты берешь сосну и хакаешь ее. В сердцевине, в ксилеме, есть сосуды, в нормальном дереве они древеснеют и умирают. Ступенчатые деревья поступают умнее: перед смертью клеток они нитруют целлюлозу клеточных стенок. Для этого требуется херова туча хакнутых ферментов. И энергия, больше, чем нормальное дерево может себе позволить. Короче, к тому времени как дерево погибает, оно на девяносто

процентов состоит из нитроцеллюлозы, плюс встроенные элементы жесткости, и дефлекторы, и микроструктура. Но это не огромная бомба – дерево взрывается клетка за клеткой, а в некоторых сосудах ксилемы ферма выращивает особые хакнутые грибные гифы с деполяризующейся мембраной, взятой из человеческих аксонов, чтобы запускать реакцию. Эффективность у этой штуки – как у древних ракет «Ариан» или «Атлас». Не слишком высокая, но приемлемая.

– Э-э. – Джо моргнул. – Это должно что-то для меня значить?

– Черт бы тебя побрал, Джо. – Венди покачала головой. – Думаешь, я бы стала зазря так распинаться?

– Ладно. – Он серьезно кивнул. – Что я могу сделать?

– Итак. – Венди остановилась и посмотрела на небо. Высоко над головой призрачный пояс переливался крошечными огоньками – темно-зеленый караван в своем орбитальном трансферном окне, самодостаточные сверхчеловеческие ламарковские колонисты, адаптировавшиеся к космосу, на долгом, медленном пути к Юпи теру.

– Итак? – Джо ждал.

– Ты гадаешь, откуда берется удобрение, – невпопад сказала Венди.

– Удобрение. – На секунду в его мыслях воцарилась пустота.

– Нитраты.

Он опустил глаза, увидел ее ухмылку. Великолепный пятый набор зубов зловеще светился, отражая зеленоватый свет индикатора на генераторе помех.

– Вот именно, – сказала она и выключила генератор.

* * *

Когда в предрассветные часы Джо наконец добрел до дома, слабая струйка дыма вилась над конурой Боба. Джо помедлил перед кухонной дверью, встревоженно принюхался, потом расслабился. Выпустил дверную ручку, подошел к конуре и сел рядом. Боб очень трепетно относился к своему логову: даже его собственные люди не допускались внутрь без приглашения. Поэтому Джо ждал.

Мгновение спустя изнутри донесся вопросительный кашель. Темная заостренная морда высунулась наружу, пуская дым из ноздрей, словно коварный дракон.

– Р-р-р-р-р?

– Прошу прощения.

– Ур-р-р. – Металлическое звяканье. – Дым, добрый дым, смешно кашлять, забавно щекотать, арфарф?

– Пожалуй, не откажусь.

Морда скрылась в конуре; секунду спустя появилась вновь, сжимая в зубах шланг с мундштуком на конце. Джо вежливо принял его, вытер мундштук, прислонился к стене конуры и вдохнул. Трава оказалась крепкой и мягкой; неприятный диалог в его голове стих за считаные мгновения.

– Просто замечательно.

– Арф-арф-ай-яп.

Джо почувствовал, как расслабляется. Мэдди наверху, тихо похрапывает в их старой постели, может быть, ждет его. Однако иногда мужчине необходимо побыть наедине со своей собакой и хорошим косяком, занимаясь тем, чем занимаются только мужчины и собаки. Мэдди понимала это и не вмешивалась. И все же…

– Эта ферма так и ошивается возле пруда?

– Р-р-р, чер-рт, чер-рт, да! Тр-рахать овец.

– Если она лезла к нашим овцам…

– Нет, вр-р-р-р. Чер-р-р-рт.

– Тогда в чем дело?

– Гр-р-р-р, Мэдди, гав-гав, ферма говорить! Тр-ра-хать овец.

– Мэдди говорила с ней?

– Гр-р-р, да, да!

– Вот дерьмо. Ты не помнишь, когда она в последний раз делала резервную копию?

Пес выкашлял облачко ароматного синего дыма.

– Бак, бах-бах, полный, корова, му-у, говяжий клон.

– Точно, я тоже так думаю. Лучше вычистить его завтра. На всякий случай.

– У-я-р-р-р.

И пока Джек гадал, было ли это согласием или просто собачьей отрыжкой, худая лапа вынырнула из будки и затащила кальян внутрь. Последовавшие хлюпающие звуки и облака ароматного синего дыма вызвали у Джо легкую тошноту, поэтому он отправился в дом.

* * *

На следующее утро, за завтраком, Мэдди была тише обычного. Почти задумчивой.

– Боб сказал, ты говорила с той фермой, – заметил Джо, поглощая яйца.

– Боб… – Лицо Мэдди казалось непроницаемым. – Проклятый пес. – Она сняла крышку с электроплитки «Рэйберн» и уставилась на подрумянивавшийся внутри тост. – Слишком много болтает.

– Это правда?

– Ага.

Она перевернула тост и закрыла крышку.

– Много сказала?

– Это ферма. – Мэдди выглянула в окно. – Кроме стартового окна на Юпитер, ее ничего не волнует.

– Она…

– Она. Он. Они. – Мэдди тяжело опустилась на кухонный стул. – Это колхоз. Их было шесть человек. Старые, молодые, они решили отправиться на Юпитер. Одна из них рассказала мне, как это произошло. Она была бухгалтером в Брэдфорде, у нее случился нервный срыв. Она хотела на волю. Хотела быть самодостаточной. – На мгновение ее лицо стало тоскливым. – Чувствовала, что стареет, но не растет, если ты меня понимаешь.

– И что, став биоборгом, она решила все свои проблемы? – Джо усмехнулся и подцепил вилкой остатки яичницы-болтуньи.

– Они по-прежнему разные люди. Телам придают слишком большое значение. Подумай о преимуществах: ты не постареешь, ты сможешь отправиться куда угодно и пережить что угодно – и ты никогда не останешься один, не попадешь в ловушку. – Мэдди принюхалась. – Чертов тост горит!

Из-под крышки электроплитки сочился дымок. Мэдди выхватила из плитки решетку и швырнула ее в раковину. Дождалась, пока на поверхность всплывут набухшие черные крошки, потом вытащила решетку, раскрыла и загрузила новую порцию хлеба.

– Твою мать, – сказала она.

– Ты чувствуешь себя в ловушке? – спросил Джо. – Снова? Быть не может.

Мэдди уклончиво хмыкнула.

– Ты не виноват, дорогой. Такова жизнь.

– Жизнь. – Джо принюхался и громко чихнул: едкий дым щекотал нос. – Жизнь!

– Горизонт смыкается, – тихо сказала она. – Нужны перемены.

– Что ж, ладно, ржавчина никогда не спит, верно? Нужно вычистить зимние стойла, – сообщил Джо. Направляясь к двери, неуверенно улыбнулся Мэдди. – Скоро привезут удобрение.