Лучшая месть

Дэвис Джастин

Сент-Джон с удовлетворением отвернулся. Он невольно задержал дыхание, впервые посмотрев отцу в глаза, и шумно выдохнул, не заметив ни малейших признаков узнавания в проницательном, оценивающем взгляде.

Но эти признаки должны появиться. Когда-нибудь. Вскоре. Сент-Джон позаботится об этом, прежде чем все будет кончено.

Он это заслужил.

– Большинство в этом городе считает, что Олден поступил чертовски благородно, усыновив Тайлера. – Джесса бросила ручку на стол, в ее голосе звучало отвращение. – Когда я думаю о том, что

приходится выносить этому мальчику…

Она не договорила. Сент-Джон перестал бродить по ее маленькому офису. Ему не хотелось говорить об этом, но он понимал, что этого не избежать.

– Еще не началось.

Джесса посмотрела на него:

– Но я видела синяки.

Сент-Джон пожал плечами:

– Побои – да. Но другое… еще нет.

– Как вы можете быть в этом уверены?

У Сент-Джона возникло странное чувство, что она спросила это не потому, что сомневалась в его заявлении, а желая, чтобы он признался, откуда это знает.

Но этого делать нельзя.

– В нем осталось слишком много сопротивления. – Он повернулся снова, чтобы мерить шагами помещение, словно желая убедить Джессу, что просто нуждается в движении, а не потому, что не в силах выносить испытующий взгляд Джессы. И наконец, произнес:

– Еще есть время.

– Время?

– Справиться с ним, прежде чем это произойдет.

Некоторое время она молча изучала его.

– Вы имеете в виду то, что сказали об Олдене, что вы хотите уничтожить его?

Джесса произнесла это спокойно, без удивления, или страха.

– Да. – Он искоса взглянул на нее. – Проблемы?

– Нет.

Сент-Джон не думал, что она воспримет это так спокойно. Но Джесса не знала, что он подразумевает под словом «уничтожить», вероятно, считая его фигурой речи, хотя он произнес это в буквальном смысле. Когда он закончит, ничего не должно остаться от этого куска человеческого отребья.

Но Сент-Джон, по крайней мере, ожидал некоторой досады из-за того, что он приехал сюда не помочь ей победить, а обеспечить проигрыш Олдена. Конечно, отправляясь в Сидар, он не знал, что она оппонент этого ублюдка.

– Я всегда знала, что для вас все дело в нем.

Эти спокойные слова потрясли его, казалось, она каким-то образом следует за его мыслями. Его взгляд остановился на ее лице.

Но Джесса могла делать это и раньше, а его загадочная манера речи вроде бы не препятствовала ей.

– Возражаете?

– Нет, если вы можете сделать то, что говорите. Для меня важно было не выиграть самой, а не дать выиграть ему.

– Я могу.

Джесса внимательно посмотрела на него. И он снова спросил себя: не может ли она как-то видеть сквозь изменения во внешности, сделавшие его неузнаваемым, мальчика, который бежал из этого города много лет назад?

– Я верю вам, – наконец сказала она.

На краткую долю секунды Джесса вновь стала ребенком, а Сент-Джон – испуганным, отчаявшимся мальчуганом, цепляющимся за единственное существо в его жизни, которому

он мог доверять. Единственного человека в Сидаре, который верил его обвинениям против отца.

Сент-Джона захлестнуло желание рассказать ей все о том, кем он был и кем стал. Показать, что она была права, веря в него, что он смог найти выход и устроить свою жизнь.

Стук во входную дверь напомнил Джессе, что она еще не отперла ее. Она быстро встала, впустив рыжеволосого мужчину в рубашке и поношенных джинсах.

– Привет, док. Я приготовила ваш заказ.

– Спасибо, Джесса.

– Мне пришлось сменить поставщиков – отсюда задержка.

Ветеринар поднял бейсбольную фуражку, пригладил рукой остатки волос и вернул фуражку на место.

– Все в порядке – мы справились.

– Спасибо, док.

– Я не забыл, как ваш отец перенес нас через овраг в тот день, и не собираюсь проявлять неблагодарность, что бы ни делал «Брэкенс».

Сент-Джон наблюдал, как Джесса оформляет продажу предмета, похожего на блок какой-то соли. Прежде чем она закончила, явился еще один покупатель – женщина в грязном комбинезоне, который каким-то образом выглядел эффектно на ее тощей фигуре. Она с любопытством посмотрела на Сент-Джона, но ничего не сказала.

Джесса приветствовала женщину по имени, а покупатели кивнули друг другу и стали болтать о своих семьях. Маленький городок, подумал Сент-Джон. Все всё знают обо всех.

Кроме темной стороны человека, который собирается стать мэром.

Мужчина ушел, а женщина шагнула вперед:

– Я знаю, милая, что у вас не садовая лавка, по эти саженцы кустов, которые вы заказали для меня в прошлом году, так хорошо пошли, что я бы хотела посадить еще следующей весной. Думаю, штук тридцать. Вы говорили, что для такого количества надо делать заказ заранее.

– Конечно. Чтобы получить запас для джемов и желе Марджи, – с улыбкой отозвалась Джесса.

Женщина рассмеялась:

– Вот почему я прихожу сюда. В Ривер-Милле не помнят даже моего имени, не говоря уже о том, чем я занимаюсь.

– Если бы они попробовали то, что выходит из вашей кухни, то наверняка бы запомнили.

– Видите? – Женщина снова усмехнулась. – Почему я должна ездить невесть куда, когда могу услышать такие приятные слова дома?

Она снова покосилась на Сент-Джона, пока Джесса заполняла другой бланк. Закончив, она вручила покупательнице копию.

– Я сразу позвоню им и сделаю заказ. А вам дам знать, когда они отправят саженцы.

– Спасибо, Джесса, – поблагодарила женщина. – Передайте мои наилучшие пожелания вашей маме. Я каждый день думаю о вас обеих.

– Обязательно передам. И благодарю вас. Для нее это много значит.

Женщина повернулась, чтобы уйти, бросила последний взгляд на Сент-Джона и снова посмотрела на Джессу.

– Надеюсь, он больше чем просто покупатель, дорогая, – сказала она, заговорщически подмигнув. Улыбка осветила ее некрасивое лицо.