Лучшая песня
Шрифт:
Потянувшись, она выключила лампу, поудобнее устроилась, прижавшись к нему, и заснула.
Она проснулась от звука открываемой двери, и в этот момент кто-то включил верхний свет. Жмурясь, Дорис с ужасом увидела в дверях какую-то фигуру.
– О Боже!
– воскликнул кто-то.
– Тут какая- то женщина.
– В таком случае закрой дверь, - послышался второй голос.
– Но Итан никогда...
– Элен!
Итан пошевелился и приподнялся, опершись на локоть.
– Здравствуй, мама!
– протянул он.
– Норман прав, - выполни,
– Дверь с треском захлопнулась.
– Матушка... лаконично прокомментировал он и перевернулся на другой бок.
– Итан!
– вскричала Дорис.
– Не смей засыпать!
– Почему?
– недовольно отозвался он.
– Потому что это была твоя мать!
– Ну и что с того?
– А то, что она застала нас в постели, и, наверное, подумала...
– Что ты - моя любовница?
– Я в жизни не испытывала такого стыда!
– Тогда считай, что тебе повезло. Если это все, чего ты можешь стыдиться...
– Итан широко зевнул, натянул одеяло на плечо и зарылся головой в подушку.
– Я немедленно еду домой!
– заявила Дорис.
– Не глупи.
– Его, казалось, ничуть не смутило внезапное появление матери.
– Это не глупости. Как я с ней завтра встречусь?
– Скажешь ей "Доброе утро!" - ответил он со смешком.
– А сейчас спи.
– Как я могу заснуть?
– простонала она. Итан вздохнул и перевернулся на спину.
– Дорис, - начал он рассудительно, - мне тридцать шесть лет, и я думаю, что моей матери доподлинно известно, что последние двадцать лет я отнюдь не девственник.
– Двадцать?
– ужаснулась Дорис, забыв на мгновение о своих переживаниях.
– Примерно. Спи, - равнодушно сказал Итан.
Вчера он не заставлял ее спать. Прошлой ночью они занимались любовью почти до самого утра. Ну да, конечно, поэтому он устал. И ей бы тоже следовало отдохнуть. Дорис досадливо хмыкнула, отвернулась от него, потянув на себя одеяло, и закрыла глаза, намереваясь заснуть. Итан подвинулся и прижался к ее спине, положив ладонь ей на живот. Она убрала его руку и обиженно сказала:
– Ты велел мне спать.
Итан прижался губами к ее плечу, - она отодвинулась. Тогда он засмеялся и перевернул Дорис лицом к себе.
– Я уже не сплю, - весело заявил он.
– А мне-то что за дело!
– Она по-прежнему дулась.
– Дама с норовом? Прекрасно, это прибавит остроты, - улыбнулся Итан.
– Отпусти меня.
Его улыбка стала еще шире. Он крепко обнял и прижал ее к себе.
– Не будь злючкой, Дорис.
– Почему? Это что - запрещено?
– Да.
– Тогда я уезжаю.
Она вырвалась из его объятий и села, спустив ноги с кровати. Однако Итан одним движением вернул ее на место, навалился всей тяжестью своего тела и целовал до тех пор, пока, обессиленная, она не прекратила сопротивляться и их вновь не унес волшебный темный поток страсти.
– Я тебя ненавижу, - все еще тяжело дыша, объявила удовлетворенная Дорис.
– Прекрасно, - согласился он со
– И я ни за что не смогу посмотреть в глаза твоей матери.
– Сможешь. Она сделает вид, будто ничего не произошло.
– Ты думаешь?
– Угу, - он поцеловал ее в плечо и сладко заснул.
Однако на следующее утро мать Итана не только не сделала вид, будто ничего не произошло, но, наоборот, разговаривала с Дорис с ледяной сдержанностью. А Итан ничем не поддержал девушку. Не успел он представить ее высокой, царственного вида женщине с безупречно уложенными седыми волосами, как Норман позвал его помочь распаковать чемоданы. Вернувшись в кухню, он притворно вздохнул и бросил на мать долгий взгляд, в котором явственно сквозило предупреждение.
– Мне очень жаль...
– начала было Дорис.
– Да, - с устрашающей вежливостью подхватила пожилая дама, в голосе которой звенела сталь.
– Теперь ясно, почему мой сын так внезапно предложил мне уехать, добровольно взяв на себя заботу о собаках. Я, конечно, задавала себе эти вопросы, потому что Итан никогда и ничего не делает просто так. Даже для меня. Он такой же эгоист, каким был его отец. Пожалуйста, завтракайте, не стесняйтесь. Вы ведь знаете, где что лежит.
– Элен неприязненно посмотрела на девушку и вышла из кухни, а Дорис осталась стоять, чувствуя себя униженной.
Немного оправившись от смущения, но не в силах подавить в себе обиду, она чуть ли не бегом поднялась в комнату Итана и принялась лихорадочно собирать свои вещи. Он вошел как раз в тот момент, когда она защелкивала замки на чемодане.
– Что тебе сказала мама?
– спросил он холодно.
– Ничего.
– Ей было противно пускаться в объяснения.
– Дорис...
Яростно повернувшись к нему, она возмущенно выпалила:
– Почему ты не предупредил меня о том, как твоя мать будет со мной разговаривать?
– А что такого она тебе сказала?
– Дело не в том, что она мне сказала, а в том, как она это говорила! Как будто я - шлюха! И за что?
– крикнула она.
– Эта женщина меня совсем не знает! И никогда в жизни со мной не встречалась!
– Она слышала о тебе, - пояснил Итан вполголоса.
– Ну так что же? Я не сделала ничего такого, за что меня можно было бы так ненавидеть!
– Ты уверена, что совсем ничего?
– мягко спросил он.
– Уверена ли я? Что ты хочешь этим сказать? Ты прекрасно знаешь, что ничего! И что означал твой лукавый взгляд?
– Это было предупреждение.
– О чем? О том, чтобы она не обращалась со мной, как со шлюхой?
В ярости повернувшись к Итану спиной, Дорис потянулась за своим чемоданом, но он остановил ее, схватил за руки и, повернув к себе, посмотрел на ее разгневанное лицо.
– Ты слишком бурно реагируешь.
– Вовсе нет. В чем дело, Итан? Ведь что-то же происходит, я чувствую. Почему твоя мать меня возненавидела? Быть может, она относится так к любой женщине из тех, что ты сюда привозишь?