Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса
Шрифт:
Вот так оно и будет. Нет, так было всегда, но пять чувств так усиленно старались компенсировать недостаток шестого, что люди принимали иллюзию связи за реальность. Способность к внушению – что стало бы с человечеством без нее?
Зрение. Слух. Обоняние. Вкус. Осязание. *****.
Связь.
Слово было лишь грубым приближением, но идея начала проясняться. Она становилась яснее, чем зрение в левом глазу, сейчас медленно гаснущее. Но Нелл все еще видела достаточно, чтобы понять: Зовите-Меня-Анна
Мужчина в белом халате оттолкнул социальную работницу в сторону. Нелл смутно чувствовала, как его руки прикасаются к ней, но связи все равно не было.
Нелл выбиралась из сна с таким усилием, словно карабкалась по отвесной скале, а к поясу ее было привешено не меньше дюжины мешочков с песком. Казалось, что рот набит прелой шерстью и землей. Знакомый вкус – лекарства. Наверное, отплевываться придется весь день.
Вначале она пробовала принимать лекарства по просьбе Маркуса. Антидепрессанты, транквилизаторы и, наконец, нейролептики. Вкус у всех них оказался одинаковым, потому что Нелл не страдала от депрессии, неврозов или психозов. А Маркус между тем все отдалялся и отдалялся. И, в отличие от сухости во рту, лишнего веса и дрожи в руках, это было необратимо.
Зовите-Меня-Анна об этом понятия не имела. Она все повторяла, что Нелл должна повидать мужа, хотя они уже почти не воспринимали друг друга. Маркус тоже этого не понимал – по крайней мере, не так, как понимала Нелл. Он считал, что и это обратимо.
Под неподъемными веками появились цветовые пятна. Странные цвета, непрерывно менявшиеся и переходившие один в другой: зелень в золото, багрянец в красный, синий в аквамарин. Где-то между ними затесался оттенок, которого Нелл никогда не видела прежде и никогда не увидит.
Зрение. Слух. Обоняние. Вкус. Осязание. *****.
С-с-связь…
Слово было как булыжник, пытающийся занять место гальки, выглаженной миллионами лет и космическими расстояниями до невероятной точности и совершенства.
Нечто может находиться в миллионе световых лет от тебя и в твоем глазу одновременно.
Зрение. Слух. Обоняние. Вкус. Осязание. *****.
С-с-соеди…нение.
С-с-слллияние.
С-с-с-сообщщщеннние…
Внезапно Нелл представилось, как она бегает вокруг подножия пирамиды, высматривая дорогу наверх. Пока она вглядывалась в картину, та сменилась другой: Нелл бегала теперь вокруг слона и нескольких слепцов, но все еще пыталась найти путь на вершину пирамиды.
Картинка поблекла, и Нелл внезапно ощутила, как сильно бьет по закрытым глазам свет потолочных ламп. По глазу. Она вздохнула: даже если ей удастся в конце концов достичь понимания, или понимание достигнет ее, как она сможет объяснить связь между слоном, слепцами, пирамидой и кораблями Колумба?
В мысли ворвался затхлый запах поражения. Пахло очень сильно – Зовите-Меня-Анна все еще была здесь. Чуть позже Нелл услышала звук, с которым деревянная ложка стучит по дну кастрюли. Досада, но не просто чья-нибудь, а Маркуса.
Нелл еще никогда не ощущала присутствие мужа так ясно, не видя его. Возможно, запах поражения, исходивший от Зовите-Меня-Анны, сработал как усилитель.
Переменчивые цвета превратились в незнакомый женский голос.
– …много вы знаете о работе мозга?
– Немного, – ответила Зовите-Меня-Анна.
Маркус буркнул что-то – как будто тяжелый валун покатился по грязной дороге.
– Как правило, синестезия является побочным эффектом некоторых медикаментов или симптомом болезни.
– Как насчет сумасшествия? – резко спросил Маркус.
Ложка застучала по кастрюле громче.
– Иногда психически больные люди могут испытывать нечто подобное, но это не относится к характерным симптомам психических заболеваний. В случае вашей жены это симптом опухолей.
– Опухолей?
Зовите-Меня-Анна была искренне огорчена. Вина в ее голосе тихо-тихо скреблась острыми мышиными коготками.
– Двух, хотя, возможно, и трех. Насчет большей мы не уверены. Та, что поменьше, – акустическая неврома. Она…
– Это из-за нее Нелл слышит всякое? – вклинился Маркус.
Врач ответила не сразу.
– Вероятно, нет, хотя некоторые пациенты жалуются на шум в ушах, – в конце концов сказала она. – Опухоль не злокачественная, не дает метастазов и, как правило, растет очень медленно. У вашей жены она увеличивается быстрей, чем обычно. Но есть еще и вторая…
Молчание.
– Я работала нейрохирургом всего десять лет и не могу утверждать, что успела повидать все, но эта опухоль очень… э-э… необычна. Полагаю, Нелл жаловалась на головную боль?
Тишина, затем Зовите-Меня-Анна откашлялась.
– Я думала, у нее кластерные головные боли. Это неприятно, но не так уж редко встречается. У меня они тоже бывают. Я давала ей свои таблетки, но не знаю, принимала она их или нет.
Снова небольшая пауза.
– Иногда она говорила, что у нее болит голова, но этим дело и ограничивалось, – наконец произнес Маркус. – Мы официально не вместе уже больше двух лет, так что я не в курсе последних событий. Она ночует на улице.
– Мы не можем сказать, когда все началось, пока не проведем детальное сканирование.
– Сколько это будет стоить? – спросил Маркус.
Затем, после исполненной значения паузы, он добавил:
– Эй, она сама ушла от меня, чтобы ночевать на улице, – и это после того, как я спустил целое состояние на психиатров, лекарства и больницы. Затем мне сказали, что нельзя заставить человека лечиться насильно, если он не представляет угрозы для общества, и так далее, и тому подобное. А теперь у нее рак мозга, и мне придется оплачивать счет. Черт, мне давно надо было с ней развестись, но это казалось слишком…