Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса
Шрифт:
– Позвони ему, если хочешь, Паоло. Уверена, он тебе обрадуется.
– Правда?
– Правда. Он всегда говорил… – Она поторопилась и теперь лихорадочно придумывает, что же всегда говорил Марк. – Он говорил, что с тобой хорошо. И ему нравились твои коктейли.
– А, да, мне он тоже всегда нравился. То есть я понимаю, почему все кончилось, но…
Чернохвостый олень не так удачлив, как та олениха. Он отвлекся, выкапывая особенно сладкий пучок травы. Кугуар прыгает, взметнув снег, – и олень падает. Он успевает раз лягнуть задними ногами, но зубы хищника
Кугуар переводит дыхание, потом опускает голову и ест.
На вид ничего особенного. Если не знать, что происходит, то все просто. Олень весит столько же, сколько кугуар, и на голове у него ветвистые рога, способные проткнуть легкое или брюхо. Даже легкая рана бывает фатальной, потому что не позволяет охотиться. Кугуару, чтобы пережить зиму, нужна в среднем дюжина фунтов мяса в день. Прекращение притока калорий и белков – смерть. Последние два часа кугуар наблюдал за стадом, терпеливо выжидая момент, когда у него будут самые большие шансы.
Официант тоже должен быть всегда начеку, но за свои старания получает меньше. Да еще ему приходится напяливать этот дурацкий наряд.
Кугуар поднимает голову. Ему неспокойно на открытой поляне. Олени думают, что перебрались в другую лощину, – так они всегда поступают при появлении хищника. На самом деле для этого здесь слишком тесно. Они пробегут круг по кормовому участку и вернутся на прежнее место. В прикрытой снегом траве шуршит пищуха, а в сотне ярдов похрюкивает дикобраз, срывая кору со свежеповаленного дерева и добираясь до зеленого луба. В остальном все тихо.
Но кугуар что-то почуял. Он хватает тушу зубами и двумя мощными прыжками взлетает с ней на скалу.
Он бросает добычу у самого столика, прямо под ноги Беренике, и вновь принимается за еду. От потрохов убитого оленя поднимается пар. Береника, в отличие от других, не смотрит на зверя. Она обводит ресторан взглядом, какой обычно уделяет только животным. Посетители, в отличие от кугуара, не отличаются аппетитом. На ресницах у Береники снежинки. Так иногда смотрит кугуар. Это самое недоступное одиночество: привычно обходить увиденное, не коснувшись его. Знай кугуар, что он – на виду у всех, он пришел бы в отчаяние, если, конечно, кошки это умеют. Он бы так жить не смог.
– Он здесь? – жалобно тянется к ней Паоло.
– Кто? – удивляется Береника.
– Марк. Он должен быть где-то здесь.
Кажется, она испугалась.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что он бы тебе не позволил уйти. Если он тебя отпустил, я не выдержу!
Кугуар потягивается, ложится на оленью тушу и засыпает. На костях осталось довольно много мяса, но, если не согреть его своим теплом, к утру добыча заледенеет. Оленья голова слепо таращится на нас, изо рта свисает окровавленный язык.
Встреча 4
Плаза Эконторо
Площадь перед кафе «Калфи» – участок болота, понемногу превращающийся в луговину. По краям густая дубрава. Белки и птицы в кронах дубов ощущают позади густой лес, а не кирпичные стены. На болотине еще осталась открытая вода, так что здесь водятся мускусные крысы – не самое популярное животное, зато важная составляющая экосистемы. Они служат пищей паре норок, устроивших гнездо под магазином сыров.
Сегодня погожий весенний день, и на улице немало прохожих.
Зонтик над моей тележкой с хот-догами скрывает микросреду тропического леса. Со спиц свисают бромелии и орхидеи. На поднос оседает роса.
Береника медленно идет через площадь. Она грациозна, каждая частица ее стройного тела участвует в движении, а ноги едва касаются земли. Волосы она остригла еще короче и больше не носит заколок. Куртка на ней до талии. Брюки из какого-то переливающегося материала.
Она кого-то выслеживает. Не смотрит по сторонам, но по вперившемуся в пустоту взгляду заметно, что все ее чувства напряжены, готовы уловить малейшую подсказку. Я было подумал: она ждет Паоло или Мрию, чтобы посидеть с ними в кафе «Калфи», где я в первый раз работал над ее миром, но тех не видно. Похоже, что сегодня Береника одна. Мой крошечный тропический лес не привлекает ее. Хотя она не первый месяц проходит подготовку и, конечно, оценила виртуозную технику. Сигнал, обращенный прямо к ней. Обычно она более восприимчива.
Трудно было собрать всю суматоху лесной жизни под моим зонтиком и еще труднее – поддерживать ее прямо над ассортиментом колбасок и «самых натуральных» сосисок. Можно часами любоваться, как мотылек добывает нектар из орхидеи, как муравьи взбираются по стеблям, можно долго считать древесных лягушек. Торговля у меня идет бойко – так бойко, что я уделяю Беренике меньше внимания, чем хотелось бы. Я горжусь тем, что не перепутал ни одного заказа.
Трехпалый ленивец болтается прямо перед носом, но его никто сразу не замечает. Он повис среди листьев: шерсть зеленоватая от водорослей, желтые когти вцепились в спицы зонта, и он уже полчаса жует один и тот же лист.
Береника встает на колени. Заглядывает в утилизатор помета у лестницы. Но там чисто. Ей не определить, давно ли был здесь хозяин участка.
Она поворачивается, и я успеваю решить, что она подойдет за хот-догом. Мне пришлось вырядиться в нелепую оранжево-лиловую куртку, особенно режущую глаз рядом с орхидеями. Подмышки у меня вспотели. И все же мне хочется, чтобы она подошла.
Наконец на площади появляется кугуар. Он косится на кафе «Калфи». Еще не забыл обожженного носа и без веских причин туда не сунется.
У него есть и другой повод для беспокойства. Он нарушил границы чужого самца и явно об этом знает. Уши его настороженно подергиваются. В ухе кугуара тридцать отдельных мышц, и он использует каждую, чтобы уловить всю информацию, какую дает внешний мир.
Каждый его шаг тщательно обдуман. Раз уж он здесь, то полагает, что пришел бросить вызов второму кугуару. Подобно всякому существу, обладающему достаточно высокоразвитым сознанием, он считает, что действует на основе принятых решений. И, подобно всем таким существам, он ошибается.