Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса
Шрифт:
Коди понятия не имел, как долго они были в пути, когда седовласый потянулся и чем-то прикоснулся к тому местечку под скулой в районе челюстного сустава. Посреди сладкого зевка Коди вдруг осознал, что опять может раскрыть рот. Мышцы по обе стороны лица ощущались перетрудившимися и болезненными, причем о существовании некоторых он ранее даже не подозревал. Некоторое время он шевелил челюстями туда-сюда, хотя знал, что седовласый наблюдает за ним, но пытался не заморачиваться
Серый Хвост сидел справа от Коди на откидном сиденье лицом против хода движения. Парень-дылда закрепил инвалидное кресло у мягкой опоры, пристегнул ремнем и занял сиденье слева. Высокая женщина уселась спереди рядом с водителем. Та женщина, которая разговаривала с ночным портье, расположилась за спиной Коди. Еще был как минимум один человек, которого он не видел и не слышал и который, по-видимому, хотел, чтобы так и шло дальше. Непрошеной пришла мысль, что это ЛаДэн; он быстренько выкинул ее из головы. Паранойя не поможет.
Коди положил голову на опору и прикрыл глаза, размышляя, получится ли заснуть. При сложившихся обстоятельствах делать больше ничего не оставалось. Но разум бодрствовал, словно посреди напряженного рабочего дня, который сейчас как раз предположительно и был. Притворяться спящим – пустая трата времени, спасибо больничной одежке; скорее всего, ее так апгрейдили, что она наверняка считывала даже его настроение.
Он открыл глаза и увидел, что седовласый смотрит на него. Почти рефлекторно его опять одолел приступ зевоты.
– Тебе известно, как обстоят дела, – проговорил седовласый, когда Коди перестал зевать.
Коди кивнул и сказал:
– Ага, только вам-то ведь тоже известно, что я ничегошеньки не знаю.
– Тебе и не надо.
– Я курьер, – добавил Коди. – Если бы я даже захотел, то не смог бы получить доступ…
– Знаем, – отрезал мужчина.
– …Я понятия не имею о количестве и характере информации…
– Да, мы знаем…
– …также я не отвечаю за то, что при любых попытках получения доступа может быть нанесен частичный или полный ущерб информации, или оборудованию, или программному обеспечению…
– Нам уже это известно… – Седовласый открыто выказывал нетерпение.
– …Мое безопасное возвращение не может гарантировать, что какой-нибудь партии не выдвинут обвинения в преступлениях и похищении людей, а также незаконного лишения свободы, – продолжал Коди, стараясь не так уж упиваться раздражением седовласого, – которые предъявляет государство, а не компании или частные лица. – Последние слова он произнес, снова зевая. – Ох, извините меня. По долгу службы я обязан проинформировать вас. Также могу вам все изложить в письменной форме и подписать.
– Правда? – оживился тот, кто сидел слева. – То есть, если бы ты ничего этого не сказал, тебя бы уволили?
Коди кивнул. Левый на секунду задумался, затем спросил:
– А если мы скажем, что ты нас не предупредил?
– Заткнись! – повысил голос седовласый.
Коди сделал вид, что ничего не слышал:
– Тогда я скажу, что все-таки я предупреждал.
– И они просто поверят тебе?
– У меня четвертый уровень обязательств, – отвечал Коди. – На работе я постоянно действую под присягой. Ложь – клятвопреступление.
– Заткнись, или я заставлю тебя замолчать! – взвился седовласый, снова вызывая у Коди желание позевать. Мужчина подождал, когда он окончит, и добавил: – Что-нибудь еще из серии правовых уведомлений? Предупреждений о вреде для здоровья? Бытовых советов?
Коди быстро мотнул головой и опустил взгляд на колени. Какое-то время они ехали молча. Вдруг левый выпрямился.
– У меня в голове не укладывается, как кто-нибудь может поверить на слово этому парню, – выпалил он.
– Когда мы доедем до места назначения, можешь поискать разгадку в «Википедии», – съязвил седовласый. – Последнее предупреждение: закрой рот.
После этого Коди уже не осмеливался отрывать взгляд от колен. Каждый раз, когда он поднимал глаза, седовласый смотрел на него. Так и приходилось глядеть в темноту, слушая шелест шин и свист ветра. Никто не заговаривал о технической остановке, да и проситься в туалет не имело смысла – седовласый, вероятно, предложил бы бутылку из-под кока-колы. Коди поерзал в кресле и сфокусировался на том, чтобы отдохнуть. Он сказал то, что обязан был сообщить; теперь лучше не сердить седовласого.
Уже светало, когда он наконец задремал.
Коди снилось, что в него вцепилось множество рук; он очнулся от пренеприятного сна и обнаружил, что дылда уже отстегивает кресло, а седовласый трясет его за плечо, тщетно пытаясь разбудить. Коди был настолько измучен и изнурен, что даже не мог открыть глаза – для этого потребовалось громадное усилие, и, когда все-таки удалось, через полсекунды они снова закрылись. Коляску с ним закатили на платформу лифта, и сменившая прохладу фургонного салона влажная жара волной ударила в лицо и чуть не высосала весь воздух из легких.
Сонный и задыхающийся, Коди обратил внимание на то, что цвет фургона изменился на зелено-коричневый с логотипом крупной государственной компании по аренде. Еще хуже было то, что находились они в крытом гараже. Склонившийся над Коди седовласый выглядел еще бледней и безучастней.
– Будет лучше, если нам не придется применять силу. Это тебе не званый вечер. Если мне придется действовать грубо, тебе станет только хуже.
Коди не знал, что тут скажешь, да и вообще нужно ли отвечать.