Лучшая зарубежная научная фантастика
Шрифт:
Одна девушка с акцентом очевидно была родом с севера.
— Ты долго собираешься здесь работать? — спросила она Джейлинг. Судя по ее внешности, в ней могла быть примесь русской крови.
— Что значит долго? — не поняла вопроса Джейлинг.
— Вот я, например, собираюсь замуж, — сообщила северянка. — Как только я заработаю достаточную сумму, сразу уеду домой. Ну а если за год не смогу заработать побольше, — объясняла она, — все равно вернусь домой.
Джейлинг пока не задавалась вопросом, как долго задержится на этой работе. Она вообще не размышляла на тему того, чем конкретно хочет заняться,
— Ты русская? — спросила Джейлинг.
— Нет. Я маньчжу.
— Вот как, — кивнула Джейлинг. Маньчжу значит маньчжурка. Национальное меньшинство. С ней в классе учился мальчик-маньчжу, которому разрешалось завести двух детей, когда он женится. Только вот выглядел он таким же китайцем-хань, как все остальные. А у этой девушки был нос крючком и темная кожа выходца из Маньчжурии. Маньчжуры правили Китаем до коммунистической революции (между этими двумя правительствами затесался Сунь Ятсен, только учительница по истории нагоняла на Джейлинг такую скуку, что она позабыла, что с ним было связано). Что-то величественное и деревенское.
Тут пришел кадровик и держал речь.
— Кражи бывают разные, — начал он. — Можно своровать деньги или еду. А еще — идеи. Здесь, в «Новой жизни», они на вес золота, и мы не желаем, чтобы их похитили. Вам станут известны многие наши секреты о том, что мы делаем и как. Потому что это необходимо для выполнения работы. Если вы поведаете кому-нибудь о наших тайнах, мы расценим это как воровство. И непременно узнаем об этом, — здесь он остановился и обвел девушек взглядом, стремясь их запугать.
Джейлинг уставилась вниз, в пол, потому что мужчина явно переигрывал. Новые туфли на ногах показались ей чересчур белыми и слишком чистыми.
Потом он вкратце изложил то, что ждет повинного в промышленном шпионаже. Десять, двадцать лет тюрьмы.
— Китай должен занять ведущее место в мире, значит, должен соблюдать законы интеллектуальной собственности, — подчеркнул он. Такова одна из составляющих модернизации Китая, где технологии были новым будущим — тут Джейлинг напялила на себя маску «хорошей девочки». Ага, что-то вроде политики. Четыре стадии модернизации. Шесть задач. Когда она была совсем крохой и ездила в школу на багажнике отцовского велосипеда, они проезжали мимо рекламного щита, взывавшего к безопасности дорожного движения. Папа порой начинал говорить цитатами из Мао. «Сила революции — в людях!» Он выпячивал вперед подбородок и говорил очень серьезным голосом, словно озвучивал киноленту. «Используем в Китае опыт Запада!» Кое-каким цитатам Джейлинг выучилась от отца. «Все реакционеры — противники неопасные!» Она скандировала вместе с ним, пытаясь сделать голос глубоким и строгим. «Будьте решительны, не бойтесь никаких жертв и преодолевайте каждую трудность во имя победы!» Тут обычно Джейлинг заливалась смехом, а отец оборачивался через плечо и усмехался. В молодости он был красным охранником хунвейбином, но кроме этих случаев никогда даже не намекал на это.
После лекции
Джейлинг определили в один из цехов по выращиванию бактерий и поставили в пару с девушкой очень маленького роста.
— Меня зовут Байю, — представилась девушка. Она была так мала — всего по плечо Джейлинг, — что почти утонула в зеленой униформе. Волосы кроха заплетала в косички. Весь цех был заставлен рядами каких-то широких ящиков. В центре находился длинный стол с чашками Петри, подносами и лабораторным оборудованием, причем некоторые приборы были Джейлинг неизвестны, что действовало на нервы. Девушки в зеленом парами работали или у ящиков, или за столом.
— Сейчас мы займемся выращиванием бактерий, — начала учить ее Байю. — Возьми поднос и поставь туда вот это, — она показала на ряд чашек Петри. На дне каждой — студенистое вещество. Джейлинг взяла поднос, повторяя действия Байю, которая была серьезна без тени превосходства или надменности. Она объяснила, что сейчас они привнесут в чашки Петри клетки.
— Клетки? — переспросила Джейлинг.
— Нервные клетки электрического ската. Это такая рыба.
Они взяли тампоны, и Байю показала, как зигзагообразным движением наносить клетки на гель так, чтобы покрыть большую его часть. Они уставили чашками Петри, которые совсем не пахли рыбой, шесть подносов. Пипетками ввели питательный раствор. Работа оказалась нетрудной и даже приятно-научной.
Тут все собрались на ленч. Но Байю сказала, что они не могут идти, пока не закончат работу с культурами, иначе погубят всю партию. Девушки уходили перекусить, в животе у Джейлинг урчало. Когда лаборатория опустела, Байю улыбнулась и спросила:
— Ты откуда родом?
Сама Байю была из провинции Фуцзянь.
— Понимаешь, если испортишь партию — вычтут из зарплаты. Мой долг не велик, а когда я совсем рассчитаюсь, — девушка оглянулась вокруг и понизила голос, — то смогу уйти.
— Почему ты в долгах? — поинтересовалась Джейлинг. Может, работа на самом деле была труднее, чем казалась с первого взгляда, или же Байю раньше напортачила.
— Здесь все в долгах, — пояснила Байю. — Таковы здешние принципы управления. Давай поставим подносы в инкубатор.
Внутри стоящих вдоль стен ящиков поддерживалась температура, равная температуре тела. Они загрузили туда свои подносы: один с задней стороны, другой с передней.
— Ну, вот и отлично, — кивнула Байю. — Днем мы проверим наши подносы. Нужно передать партию в тканевый цех, после ленча у нас как раз останется для этого время.
Джейлинг еще ни разу не ела в столовой для служащих, только один-единственный раз зашла в ресторан гостиницы в день приезда, где блюда стоили очень дорого. Потом она питалась лапшой быстрого приготовления и изголодалась по нормальной пище. Запах чеснока и свинины защекотал ей нос. Первым блюдом на прилавке стоял подогреваемый противень с пирожками со свининой — над ними, такими беленькими и мягкими, аппетитно поднимался пар. Но Байю пошла в самый конец стойки, где стояла громадная кастрюля с горячей конги — вязкой рисовой кашей.