Лучшая защита
Шрифт:
Он и сам был не прочь принять на грудь, но боялся, что тогда его уж точно развезет.
— Выглядишь, будто с Нинкой всю ночь барахтался, — неодобрительно сказал разговевшийся Моня. — Не бережешь ты себя, Олежек. Лучше бы дернул на ночь сто грамм да выспался как следует. Смотри, вон осунулся. И глазки как у вареного омарчика, прям хоть закусывай тобой…
— Разберусь, — отмахнулся Олег. — Ты тайну хотел раскрыть. Давай, а то у меня клиентка остывает.
— Ничего, ниже комнатной температуры не остынет. Хотя, конечно, заставлять женщину ждать… пусть и не совсем живую… нехорошо.
— Как так? Сомневается, что эти шестнадцать несчастных мертвы?
— Я так понял, что его не устраивает причина смерти.
— Пулевые в голову, — пожал плечами Сполохов, — вход-выход, раневой канал, каша вместо мозгов, сорок четвертый или сорок пятый калибр, все честь по чести. Что тут может не устраивать?
— Не знаю, — развел руками Ригельман, — что услышал, то и передаю.
— Странно. Это все?
— Вроде бы да. А-а, нет, он еще что-то про пули говорил. Что-то вроде «почему их шестнадцать?».
— А сколько должно быть, если дырок тоже шестнадцать? Хотя, постой, у него что, пули есть?
— А у тебя их не было?
— Нет, конечно. Я же говорю: входное и выходное отверстие было в каждом случае. Навылет. Я так и в заключениях указал. Собственно пуль я не нашел.
— Значит, он сам их отковырял.
— Где? В парке? А я слышал, что трупы туда привезли откуда-то еще, что не там убивали.
— Ну, знаешь, тут я и вовсе — пас. Это ты по долгу службы с полицией общаешься, тебе виднее, а мое дело помогать ближним, тебе в том числе. Еще налью?
— Мне скоро срезы нечем будет фиксировать… вылакал уже полбанки.
— Бессердечный ты человек! Только с трупами вежливый да с Нинкой ласковый! А с остальными — камень бездушный!
— Тише ты!
— А что? Думаешь, никто про вас с Нинкой не знает? — Моня рассмеялся. — Да она при одном упоминании твоего имени так глазки закатывает, что любой дурак догадается. Даже до меня доперло.
— Ладно, за самокритичность налью… И сам, пожалуй, здоровье поправлю… А лучше… знаешь что, Моня, закрывай свою лавочку, идем в нормальных условиях жахнем.
— Ну, меня-то никто не пасет, завотделением в отпуске, а если тебя твой «моргенштерн» хватится? Вполне возможный вариант, с учетом присутствия в клинике этого следователя.
— И черт с ними! — Сполохов стянул перчатки и бросил их в корзину. — Идем…
— Смотри, объявят тебя в розыск… — Ригельман с сожалением покосился на банку со спиртом. — К тому же я на мели.
— Угощаю. — Сполохов подтолкнул его к двери. — Все равно в таком состоянии ни дела, ни работы. Только прятаться. Так почему не в баре?
— Уважаю, — признался Моня. — Идем… …Настроение улучшилось гораздо раньше, чем прекратил бунтовать организм. Полумера, но хотя бы так. Сполохов заказал еще по одной и наконец начал воспринимать слова Мони. Тот уже полчаса развивал
— Ты о чем? Прости, я задумался…
— Я о власти, Олежек. Когда Нациями командовали бюрократы вроде Парсона, все было понятно. Есть крупные корпорации, есть их интересы, и вся политика завязана на лоббировании. То одни верх возьмут, то другие. Президент и премьер крутятся меж двух, а то и трех огней и находят компромиссы. Обычное дело. А что теперь? Вроде бы те же корпорации, те же структуры власти, но где конкурентная борьба? Они же все пляшут под одну дудку!
— Моня, тебе своих проблем мало? С чего ты вдруг в политику ударился?
— Ничего не вдруг, я всегда был социально активен. Это тебе все по барабану, а я смотрю и вижу. Это, знаешь ли, тоже почти талант.
— При отсутствии прочих, — поддел Сполохов.
— Пусть так. — Ригельман выпил и поморщился. Закусывать он снова не стал.
— Все равно не понимаю, что тебе не нравится. Ну, нет противоречий у власти и частного капитала. Чем плохо? Стабильность же.
— Тоталитарная стабильность — вот в чем дефект!
— А-а… понял, это Стокгольмский скандал тебя вдохновил. Я, пока с этими потерпевшими работал, тоже многого по сети наслушался. На девятом не выдержал, вырубил комп. Все об одном и том же бубнят: жесткость решений, закручивание дисциплинарных гаек… Но ведь это государство, Моня, дисциплинарная структура. Чего оно будет стоить, если не сможет жестко контролировать ситуацию в Галактике?
— Но это не оправдывает репрессии!
— А ты уверен, что в случившемся виновата полиция?
— Пока этого никто не опроверг. Да и если опровергнет, вспомни Айринский кризис. Тогда команда Парсона тоже убеждала народ, что война необходима, а как все обернулось? Вместо оружия массового поражения обнаружились неимоверные запасы золота. Вместо превентивного удара по опасному диктатору — секретный поход на Эльдорадо. Какое доверие после этого их словам?
— Сейчас у Наций другое правительство.
— Но народ-то практически тот же. Даже одного поколения с тех пор не сменилось. Как не верили Дворцу, так и не будут верить. Особенно если нынешние правители станут повторять ошибки давешних.
— Возможно, ты и прав.
— Еще бы!
Ригельман украдкой посмотрел по сторонам и вынул из кармана свой комп. Еще раз оглянувшись, он положил машинку на стол и жестом предложил Олегу сделать то же. Сполохов удивленно взглянул на приятеля, но выполнил его просьбу.
— Что там у тебя?
— Увидишь, — пообещал Моня, включая оба приборчика. — Есть коннект… Сейчас не смотри, дома полюбуешься.
— Что ты мне сбросил? Надеюсь, не вирус?
— Список! — шепотом ответил доктор. — Я работал над ним почти год! На досуге скользил по ссылкам в гиперсети и анализировал…
— Вот почему ты диссертацию никак не закончишь, — усмехнулся Олег. — Тебе надо было на политолога учиться, а не на врача.
— Так уж в семье принято, — вздохнул Ригельман. — Врачи, юристы и музыканты. Четвертого не дано.