Лучше не возвращаться

Фрэнсис Дик

— Странное сочетание — металлолом и лошади, — заметил я.

Кена это позабавило.

— А что бы ты сказал, если бы узнал, что половина парней, которых ты видел в охоте за призами на лошадиных шоу и спортивных играх, получают деньги из подобных источников? Ну, ладно, не половина, но некоторые из них — определенно.

Двери боксов были открыты, и конюхи носились с ведрами — вечерняя уборка шла полным ходом. Фитцуолтер, которого Кен окликнул и представил просто как Фитца, вышел из гаражеподобного стойла и приветствовал нас взмахом руки.

Он был одет в латаные вельветовые брюки, засаленные до черноты, большую клетчатую рубашку из грубой шерсти и без куртки, хотя было довольно прохладно. У него были прямые черные волосы и темные глаза. Это был загорелый, худощавый, энергичный мужчина лет под шестьдесят.

— Ты, вероятно, видел его на скачках, — шепотом сказал Кен, когда мы шли по двору к Фитцуолтеру. — Он шьет костюмы на заказ. Выглядит как городской франт.

Сейчас он выглядел скорее как цыган, однако его английский был безукоризненным, а манеры — превосходными. Он извинился за то, что не подал руки, поскольку его руки были измазаны сульфаниламидным порошком, и он небрежно вытер их о брюки. Казалось, он даже рад видеть Кена, а вместе с ним и меня. Он попросил посмотреть сыпь на коленном суставе у кобылы.

Мы вошли в стойло, из которого он только что вышел, где расположились пара огромных гнедых ног и машущий хвост. Вероятно, у нее была голова и передняя половина туловища, но они оказались недоступны глазу. Кен и Фитц беззаботно пробрались боком к таящим в себе угрозу копытам, но я благоразумно остался вне поля их досягаемости. Так как я не мог слышать, о чем совещались профессионалы внутри, я стал наблюдать за тем, что происходит во дворе, слушая позвякивание ведер. Мне все здесь было незнакомо. Память не подавала никаких сигналов.

— Лучше попробуйте вазелин, — говорил Кен, выходя. — Увлажняйте сыпь, а не старайтесь слишком быстро ее высушить. Она, в общем, выглядит неплохо.

По плотно утрамбованной земле двора с пожухлой коричневой травой Кен с Фитцуолтером двинулись к амбару. Там, как я обнаружил, следуя за ними, было два просторных стойла, вполне пригодных для ломовых лошадей, и в каждом — по красивому гнедому жеребцу, стреноженному и привязанному к стене за хомут.

Кен и Фитцуолтер осмотрели каждого по очереди. Кен ощупал им ноги. Снова понимающие кивки головой.

— Скольких лошадей вы тренируете? — заинтересованно спросил я у Фитцуолтера.

— В настоящее время — шестерых, — ответил он. — Как видите, сейчас самое напряженное время в году. У меня хватает места для семерых, но одного мы недавно потеряли.

— Да, Кен мне говорил об этом несчастье. Он кивнул и обратился к Кену:

— Ты выяснил, из-за чего он умер?

— Боюсь, что нет. Фитцуолтер почесал шею.

— Отличный маленький жеребчик, — сказал он, — жаль, что у него треснула кость.

— Вы его застраховали? — сочувственно спросил я.

— Да, но недостаточно. — Он слегка пожал плечами. — Некоторых я страхую, некоторых нет. Зачастую страховые взносы слишком высоки, и я не

плачу их. Иду на риск. Но этот стоил дорого, поэтому я оформил страховку и получил компенсацию. Недостаточно, конечно, но что поделать. Где-то найдешь, где-то потеряешь.

Я скептически улыбнулся. Похоже, он лгал.

— А страховая компания надежная? — спросил я.

— Главное, что они заплатили. — Он коротко рассмеялся, показав зубы, и вышел из амбара. — Завтра в Вустере я выпускаю пятилетнюю кобылку, — сказал он Кену. — Как насчет анализа крови, чтобы убедиться, что она в форме?

— Хорошо, — ответил Кен и пошел к своей машине за инструментами, сказав, что воспользуется лабораторией соседского ветеринара. — Наша, как вы помните, сгорела дотла, — добавил он.

Фитцуолтер кивнул и предложил выпить, но мы опять отказались. Он внимательно посмотрел на Кена, будто сомневался, говорить или нет, и наконец решился.

— Здесь один из моих конюхов рассказывал сплетни, в которые я никак не могу поверить, — сказал он.

— Какие сплетни? — спросил Кен.

— Говорят, одного из ваших людей убили сегодня утром. — Он изучающе посмотрел Кену в лицо и высказал свое предположение: — Кто это? Не Кэри?

— Скотт Сильвестр, наш анестезиолог, — нехотя ответил Кен.

— Что с ним случилось?

— Мы не знаем, — сказал Кен, избегая описывать положение Скотта. — Наверное, это будет в теленовостях и в газетах.

— Ты, кажется, не очень-то взволнован, — критически заметил Фитцуолтер. — А я думал, что ты мне расскажешь. А раз не рассказал, я и решил, что все это сплетни. Как его убили?

— Мы не знаем, — неловко сказал Кен. — Полиция как раз пытается выяснить.

— Мне не нравится, как это звучит.

— Звучит ужасно, — согласился Кен. — Мы пытаемся делать вид, что все нормально, но, откровенно говоря, не знаю, как долго нам это удастся.

Темные глаза Фитцуолтера рассеянно смотрели вдаль. Он что-то соображал.

— Мне необходимо поговорить с Кэри, — проронил он.

— Кэри очень расстроен. Мы знали Скотта много лет, — сказал Кен.

— Да, но почему его убили? Ты должен знать больше, чем говоришь.

— Он умер в клинике. Сегодня утром мы нашли его в операционной, — ответил Кен. — Полицейские приехали забрать тело и задали нам кучу вопросов, но до сих пор у нас нет ответов. И полицейские не сказали, что они думают по этому поводу. Все произошло слишком быстро. Завтра мы будем знать больше.

— Но его застрелили? — настаивал Фитцуолтер. — Там была кровь?

— Не думаю, — сказал Кен.

— Оружие обнаружили?

Кен отрицательно покачал головой.

— Самоубийство?

Кен молчал. Я ответил за него:

— Это было не самоубийство.

Фитцуолтер впервые обратил на меня внимание.

— А вы откуда знаете?

— Я его видел. У него были связаны запястья и лодыжки. Он не мог покончить жизнь самоубийством.

Определенно, он мне поверил.

— А в сущности, кто вы? — спросил он.