Лучше умереть!
Шрифт:
— Узнаете меня, миленькая? — спросила она.
— Да, — слабым голосом ответила Люси. — Где я?
— В Буа-Коломб, в доме комиссара полиции…
Услышав это, Люси сразу же вспомнила о том, что произошло накануне вечером. Настал черед комиссара; подойдя поближе, он сказал:
— Вы были ранены, барышня, и я счел своим долгом дать вам приют в моем доме.
— Да… да… помню… — прошептала Люси. — Я отнесла в Гаренн бальное платье… И возвращалась вдоль железной дороги в Буа-Коломб, чтобы сесть там на парижский поезд. Вдруг посреди дороги возник какой-то человек и ударил меня… Дальше — сплошной мрак, и вот теперь я оказалась здесь.
— Вы видели лицо человека, напавшего на вас? — спросил комиссар.
— Нет, сударь… было слишком темно.
— У вас были с собой часы, так? Золотые, с цепочкой.
— Да, сударь… были.
— И кошелек?
— Да.
— А что в нем?
— Франков тридцать и обратный билет в Париж.
— По всей вероятности, убить вас пытался какой-то грабитель. На часах обычно бывает номер. Вы знаете номер своих часов?
— Нет, сударь.
— Где вы их купили?
— Мне их подарили, но я знаю, где они были куплены: в часовом магазине на углу улицы Сент-Антуан и тупика Гемене.
Комиссар записал адрес.
— Будет ли нескромно с моей стороны спросить имя того лица, кто купил часы?
— Нисколько, сударь. Их купил мне мой будущий муж, господин Люсьен Лабру.
— Преступник, конечно же, попытается продать украденные часы. Узнав их номер, мы наверняка выйдем на его след.
— Я, наверное, ранена тяжело, — сказала Люси, — потому что чувствую себя очень плохо.
— Да, дитя, — произнес врач, — вряд ли вы можете чувствовать себя хорошо. Рана довольно глубокая, но уверяю вас: никакой опасности для жизни она не представляет; более того, вылечим мы ее очень быстро. Вам повезло: эта славная женщина, ваша соседка, шла по той самой дороге, где на вас напал убийца. Если бы не она, вы бы уже были мертвы; не от раны — от потери крови.
— Лизон, хорошая моя… — сказала Люси, протягивая руки к разносчице хлеба.
Жанна горячо прижала девушку к своей груди.
— И давно я здесь?
— С прошлой ночи.
— И мне никак нельзя вернуться домой?
Комиссар вопросительно посмотрел на доктора.
— После того как я сделаю вам более основательную перевязку, вы, полагаю, совершенно спокойно сможете сделать это; но никак не раньше сегодняшнего вечера.
— Мамаша Лизон, вы ведь останетесь со мной, правда? — спросила Люси.
— Да, миленькая… Я только хотела бы съездить на улицу Дофина, чтобы предупредить хозяина и посмотреть, как там дела. Я постараюсь не задерживаться.
— И правда, мамаша Лизон, нужно ведь предупредить… Езжайте… И скорее возвращайтесь.
— Ни о чем не беспокойтесь, дитя мое, — сказал комиссар. — В одиночестве мы вас не бросим. Пока этой госпожи не будет, с вами посидит моя жена.
— Спасибо, сударь, вы очень добры.
Разносчица хлеба еще раз поцеловала Люси и поспешила на станцию. Оказалось, что на улице Дофина ее ждал жестокий удар. Ставни лавки были закрыты, а на прикрепленном к витрине листке написано: закрыто в связи с кончиной владелицы.
Глубокая печаль охватила Жанну; она прошла в помещение за лавкой и застала там госпожу Лебель, ее зятя и служанку. Все трое плакали.
— Все кончено, мамаша Лизон, — прерывающимся голосом сказал Лебре, — моя бедная жена умерла…
Со слезами на глазах разносчица хлеба прошептала:
— Простите меня, сударь, что не вернулась вчера вовремя…
— Теща объяснила, почему вас с ней не было, так что никто на вас не в обиде; моя несчастная жена перед смертью спрашивала о вас. Проститься, наверное, хотела. Она очень любила вас. И я не собираюсь с вами расставаться; вы будете и дальше работать здесь, как это было при жизни покойницы…
Жанна разрыдалась. Некоторое время спустя, немного успокоившись, она с трудом сказал:
— Господин Лебре, я хотела попросить у вас разрешения вернуться сегодня в Буа-Коломб, к той несчастной девушке, которую ранили…
— Езжайте, мамаша Лизон.
— Завтра утром я приду, как обычно. Когда повезут на кладбище тело моей дорогой хозяйки, я должна быть рядом с вами, ведь она так хорошо ко мне относилась.
Жанна отправилась обратно в Буа-Коломб; тем временем в мастерской госпожи Огюстин все были крайне озадачены: Люси не явилась отчитаться за отнесенное вчера вечером платье. Госпожа Огюстин послала одну из работниц на набережную Бурбонов. Вернувшись, та сообщила, что госпожа Люси уехала накануне в Буа-Коломб и с тех пор больше не появлялась.
Все это показалось знаменитой портнихе очень странным, и она, охваченная беспокойством, послала слугу в Гаренн-Коломб. Слуга вернулся с известием, что вчера, где-то между четвертью двенадцатого и половиной двенадцатого мастерица вышла из дома мэра и отправилась на станцию, чтобы вернуться в Париж. Беспокойство в душе госпожи Огюстин сменилось страхом. Было около половины восьмого, когда она сказала Аманде:
— Девочка моя, после работы наймите извозчика — расходы я вам возмещу — и поезжайте на набережную Бурбонов узнать, не появилась ли Люси, а Потом вернетесь и расскажете мне, как там дела…
Аманда быстро переоделась и в восемь вышла из мастерской — на улице ее ждал Овид.
— Мне опять работенку подкинули! — подходя к нему, воскликнула девушка.
— Что такое?
— Теперь эта дуреха Люси куда-то исчезла…
— Исчезла? — произнес Соливо, мастерски изобразив на лице удивление. — Как это?
— В половине двенадцатого ночи вышла из дома в Гаренн-Коломб, и с тех пор ее никто больше не видел…
— Может быть, она стала жертвой преступления или несчастного случая?