Лучшее шоу галактики

Халимендис Тори

— Я? — возмутился прозаик. — Да я — образец здравомыслия!

— Тогда объяснитесь, будьте любезны.

И капитан скрестил руки на груди, всем видом показывая, что не отстанет, пока не услышит хоть сколько-нибудь внятных пояснений.

Танаску стушевался. Он мямлил нечто невразумительно, постоянно старался перевести тему. Взывал к нашему сочувствию, напоминал, что Алия так и не принесла ему обещанный кофе, но в конце концов раскололся. И от его рассказа мне стало противно. Вот уж не думала, что писака будет вызывать во мне даже большее отвращение, нежели прежде.

Оставшись после ухода экспедиции на поиски Алии вдвоем с Макси, Тревор

попытался воспользоваться удобным случаем. Себя он полагал мужчиной неотразимым, и был искренне уверен, что любая женщина с радостью упадет к его ногам, стриптизерша же и вовсе представлялась ему легкой добычей. Отказа он никак не ожидал.

— Но почему ты ничего не рассказала нам? — изумленно воскликнул в этом месте Сай, повернувшись к Максимиллиане.

Та пренебрежительно пожала плечами.

— Да я просто забыла. В конце концов, мужчины вечно липнут ко мне как мухи к меду.

Эмма одними губами поправила последнее слово, заменив его на грубое, но меткое. Я прыснула и прикрыла рот рукой. Танаску продолжал свое повествование.

Надувшись, он сидел в одиночестве. Жалкая стриптизерша не оценила своего счастья, более того — унизила снизошедшего до нее великого писателя. Больше всего его задело то, что Макси, как ни в чем не бывало, уселась в кресло и принялась полировать ногти, совершенно не обращая на него внимания. Тревор отправился на кухню и уставился в окно. Никто, никто на этой мерзкой планете не оценил выпавший им уникальный шанс пообщаться с гением. Ни противная Максимиллиана, ни мерзкие близнецы, ни самодовольный Дитмар, не говоря уже об этом недоразумении, занявшем место капитана по чистой случайности. Место, которое по праву должно принадлежать Тревору. Да еще и переполошились как наседки из-за глупой бабы, нелепой шаманки. Подумаешь, пропала. И что? Кому-то стало хуже от ее отсутствия?

И тогда Тревора осенило. Он понял, как ему следует поступить. Ведь если он исчезнет, все начнут волноваться из-за него, ведь так? Значит, надо дать окружающим повод для волнения.

— Вот гад! — опять не выдержала Эмма. — И зачем только его искали?

Рикардо погладил ее по плечу, успокаивая.

— Значит, шарф вы подбросили специально? — обманчиво мягким голосом осведомился Ральф. — Чтобы мы поволновались? Поломали головы, построили догадки? А сами, небось, наблюдали исподтишка? Так?

— Ну… — забормотал Танаску. — Ну… не совсем… но в целом…

— В целом… — звонким голосом перебил его Кай.

— …ответственно заявляем… — подхватил Май.

И близнецы хором закончили:

— …козел вы редкостный! Вот! Извиняться не будем!

Глаза Тревора выпучились так, будто грозили вот-вот вывалиться из орбит, кадык дернулся. Вряд ли нашего гения так оскорбляли — не в последние годы точно.

— Что? Да как вы смеете?

— Они правы, — холодно заметил Ральф. — И вот что, господин гениальный писатель: не в моей компетенции запрещать кому-либо общение с вами. Но от дежурств я вас освобождаю.

— Что-о-о? — разом выкрикнули Эмма, Рикардо, Дан, Дитмар и Макси.

Близнецы переглянулись, Алия ухмыльнулась не без злорадства. Ральф же невозмутимо продолжил:

— И отлучаю от общего котла. Сами себе готовьте, мойте посуду, стирайте. Жаль, что выселить вас из дома не получится. Негуманно.

Поселенцы согласно закивали. Макси добавила, что принципами гуманизма в чрезвычайной ситуации можно и пренебречь, но на ее слова внимания не обратили. Участники шоу разом отвернулись от раздавленного Танаску и словно позабыли

о его существовании. Проходя мимо, скользили взглядами, словно по пустому месту. Он некоторое время растерянно моргал, потом попробовал перевести все в шутку, но никто не пожелал разговаривать с ним. Даже жалостливый Тарог отвернулся, когда прозаик к нему подошел. Да, пожалуй, Ральф выбрал наиболее жестокое наказание из возможных, но мне ничуть не было жаль чванливого писателя. Заслужил.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

— Мне не нравится этот вариант.

— Мне тоже. Но другого у нас все равно нет, кэп.

Алия полулежала на изоткани, опираясь на согнутую в локте руку. Ральф расхаживал взад-вперед, хмурился. Остановился, скрестил руки на груди и повторил:

— Я против.

Спор начался ещё до моего появления. Оба агента так увлеклись, что почти не обратили на меня никакого внимания. Алия кивнула, а Гринбург чмокнул в макушку — и оба тут же вернулись к разговору. Я устроилась рядом с шаманкой, обхватила колени руками и попыталась разобраться, в чем дело. Очень быстро поняла, что оба спорщика недовольны сложившейся ситуацией: связь так и не восстановилась, таинственный некто продолжал опыты, и предсказать, как долго продлится такое положение и что получится в итоге, никто не мог. Шаманка настаивала на том, что нужно подстегнуть события, заставить шпионов выдать себя и взять их на горячем.

— У нас нет ничего, — доказывала она. — Мы даже не можем сказать с точностью, верны ли наши догадки. Вот будет сюрприз, если обнаружим еще кого-то.

Я навострила уши. Значит, с подозреваемыми уже определились? Увы, имена так и не прозвучали. Со мной спецагенты делиться соображениями не спешили.

— Можно отмести Эмму, — предложил Ральф. — Она выдает не свойственные ей прежде реакции.

— Или хорошо играет, — не согласилась Алия. — Капитан, я не вижу выхода. Кто знает, чем мы рискуем? Да, Танаску ушел в лес по доброй воле, но в первый раз он действительно ничего не помнил. Режиссер, по словам Арины, тоже почувствовал влияние и заполучил провал в памяти. Если Эмма не шпионка, то и на нее подействовало излучение: ситуация у лесного озера ею забылась. Кто следующий? Чего нам ожидать? Ситуация выходит из-под контроля.

— Вот это меня и пугает. Если мы примем твой план, то последствия тем более будут непредсказуемыми.

— Зато все быстро закончится. Не мне тебе рассказывать, что текущее положение может затянуться надолго. На несколько месяцев уж точно. Контракты у всех подписаны, никто подопытных кроликов не хватится. Идут съемки. Все. На директора канала надавили, верно?

Я не сразу поняла, что она обращается ко мне. Алие пришлось переспросить, и я поспешно кивнула.

— Да.

— Вот. Для внешнего мира у нас все в порядке. А последствия долгого влияния на психику могут оказаться непоправимыми. Надо спасать участников шоу и съемочной команды, пока не поздно.

— И все равно я не уверен в успехе, — с сомнением произнес альф. — Как бы не сделали хуже.

Меня, само собой, в подробности плана никто посвящать не торопился. Обижаться я и не думала. Повезло еще, что хоть что-то узнала, а не блуждаю в потемках наощупь, как остальные. Да и то сомневаюсь, что Алия согласилась бы открыться, если бы не грозящая мне неведомая опасность. Вспомнив о ней, я невольно поежилась. Ральф заметил, но истолковал неверно: стянул с себя куртку, набросил мне на плечи. Сам остался стоять, рядом не присел.