Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
Шрифт:
— Я хотела приготовить для тебя ужин, — произнесла она. — Но… в общем, не приготовила.
— Не вопрос. Соображу чего-нибудь сам, — сказал он и добавил: — Тяжелая неделя?
Анна вздохнула. Она стала просто тощей. Ренц смотрел на ее выступающие ключицы, туго обтянутые бледной кожей.
— Чувствую себя дерьмово из-за этих новых иммунодепрессантов. А в остальном… Очередная волнующая неделька телевизионных развлечений и мелких городских сплетен.
— И что, есть хорошие сплетни?
— Кто-то
Глаза Анны были такими голубыми и светлыми, что заставляли его вспоминать о льдинках, попавших в луч света. Ее глаза в их любви сыграли не меньшую роль, чем ее груди и вкус ее губ. Ренц подавил горечь прежде, чем Анна смогла это заметить.
— Мы убили ребенка. Но в остальном все действительно хорошо.
— Только одного? А говорят про то, что детский сад…
— Да, и это тоже. Я говорю, мыубили ребенка. Мои ребята.
Анна кивнула и неловко потянулась через стол. Кончики ее пальцев тронули его запястье. Он не поднял глаз, на которых выступили слезы. Он понимал, что они убили «пустышку».
— Значит, и у тебя неделя выдалась не слишком хорошей, да?
— Были неудачные моменты, — ответил Ренц.
— Ты слишком добрый для этой работы, — сказала она. — Тебе надо завязывать.
— Не могу, — произнес он.
— Почему нет?
Он ответил раньше, чем успел подумать. Правда вышла наружу внезапно, неожиданно. Как болезнь.
— Мы потеряем медицинскую страховку.
Ее пальцы отдернулись. Ренц смотрел, как они протащились по столу и сгибались в плоский, изувеченный кулак. Кондиционер создавал белый шум, который был ничем не хуже тишины. Ренц убрал ноги со стола.
— Я не могу ничего изменить, — сказал он.
— Зато я, мать твою, могу. — В ее голосе прозвучала боль, ударившая его крепче кулака.
— Знаешь, босс, что-то я не голоден, — сказал он. — Пошли спать. Мы можем съесть обильный завтрак по утру.
Как только она уснула — ее дыхание стало легким, глубоким и ровным, — он осторожно выбрался из кровати, оделся и вышел из дому, чтобы посидеть на бетонных ступеньках. На лужайке росла только трава, а улица обезлюдела. Ренц провел пятерней по своим коротко подстриженным волосам и посмотрел на бледную, голубовато-белую луну в небе. Некоторое время спустя он включил линк, чтобы проверить — есть ли кто на связи.
И Паасикиви, и Торн отключились.
Линк Пауля оказался активен, но с отключенным видеопотоком. Пауль хранил молчание уже три с половиной часа — скорее всего, спал. Бодрствовал и оставался на связи только Маркес. Ренц решил посмотреть на мир с точки зрения Маркеса. Судя по всему, тот находился в баре. Ренц увеличил звук, и ему в уши ударила
— Привет, Маркес, — сказал он.
Изображение скакнуло, но быстро успокоилось.
— А! Ренц. Я вначале решил, что ты и в самом деле здесь. Это твоя улица?
Ренц оглядел пустую полосу асфальта, блочные дома и чахлые деревья. Лужайки, поросшие бизоньей травой, не нуждающейся в покосе. Его улица.
— Думаю, да, — сказал он, а потом повторил медленнее: — Думаю, да.
— Похоже, тут так же дерьмово, как и раньше.
— Жарче стало. И мошки больше.
Маркес рассмеялся. На самом деле Ренц был не совсем на крыльце своей халупы, в которой умирала Анна. И Маркес не был полностью в дешевом баре. Их соединял линк, создающий нереальное, интимное пространство и устранявший расстояние.
— Как там Анна? — спросил Маркес.
— С ней все в порядке. Я хочу сказать, ее иммунная система продолжает пожирать ее нервы, но во всем остальном…
— Звучит жестоко. Ты же не обвиняешь ее?
— Нет. Я сказал ей, что остаюсь, и пока так и будет. Просто меня уже тошнит от этого. От всего этого.
— Ага… ну извини. Тяжело, когда твоя баба болеет.
— Дело не только в этом. Меня тошнит от всего вокруг. И эта девчонка, которую мы убили. Мы же называем ее «пустышкой», словно она и не человек совсем. Из-за чего мы так?
— Из-за того, что у многих таких детишек есть мамочки, обвязывающие их чертовым динамитом. И ты это знаешь.
— Маркес, мы что, солдаты? Или, может быть, полицейские? Какого дьявола мы творим?
— Мы делаем то, что должно быть сделано. Не это тебя гложет, и ты сам это понимаешь.
Это было правдой, но Ренц пропустил слова Маркеса мимо ушей.
— Я занимаюсь этим уже слишком много лет, — произнес он. — И похоже, сгораю. Когда мы только начинали, каждая операция казалась приключением от начала и до конца. Понимаешь, в половине случаев я даже не знал, ради чего мы делаем то, что делаем. Просто знал, что надо. А теперь стал задумываться — зачем.
— Затем, что ониделают это.
— А зачем они делают это?
— Из-за нас, — ответил Маркес, и Ренц почувствовал, что тот улыбается. — Так все и есть. Так всегда было. Стоит запустить куда-нибудь людей, и они начнут убивать друг друга. Такова суть игры. Знаешь, парень, твоя проблема в том, что ты не знаком с Гоббсом.
— С сопливым мультяшным пацаненком?
— Пять сотен лет назад парень по имени Гоббс написал книжку о том, что единственный путь достичь мира — это отдать все свои права государству. Вообще, делай все, что прикажет король, даже если это полный бред. Забей на правосудие. Забей на все, что только сможешь. Просто выполняй приказы.