Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм
Шрифт:
На следующее утро после того, как в Салоне возникли Чарльз Чипп Трэйнор и его волнующая душу муза, Молли схватила руку Билла и начала сдавливать ее, накачивая резиновую грушу. Производя эти манипуляции, она окинула Мессинджера жалостливо-презрительным взглядом. Запах дыма в присущем ей аромате склепа и пожара казался особенно сильным.
— Что? — спросил Билл.
Молли покачала большой головой.
— Малыш, малыш, должно быть, ты считаешь себя новым почтальоном в наших прекрасных местах?
Ужас стиснул ему желудок.
— Сдается мне, я не понимаю, о чем вы толкуете.
Молли хмыкнула и стиснула грушу в последний раз, отчего рука Билла онемела
— Конечно нет. Но ты знаешь, что в нашем раю нет ограничений для визитов, точно?
— Угу, — ответил он.
— Тогда позволь мне сообщить тебе нечто, о чем ты не знаешь, мистер Почтальон. Мисс Ла Вэлли из комнаты двадцать один двенадцать вчера ночью скончалась. Я и вообразить не могу, чтобы ты хоть раз потрудился заглянуть к ней. А это, мистер Почтальон, значит, что ты, мистер Баккарат, мистер Флэкс и наш новичок, мистер Трэйнор, — теперь единственные пациенты двадцать первого этажа.
— А-а… — сказал он.
Как только Молли вышла из комнаты, Билл принял душ и надел вчерашнюю одежду, стремясь скорее выйти в коридор и проверить обстановку в номере 21–14, комнате Чиппи Трэйнора, ибо именно то, что он увидел там в промежуток между эффектным отбытием Тесс Корриган и первым налетом Молли Голдберг, привело к превращению его в почтальона этажа.
Почти в девять вечера что-то подтолкнуло его в последний раз прогуляться по этажу, прежде чем капитулировать перед ненавистным «халатом» и погасить свет. Маршрут привел его к командному пункту, где Ночная Ревизорша, сердито склонившись над слишком маленьким для нее столом, угрюмо записывала что-то в формуляр, и далее по коридору, в сторону окна, выходившего на Гудзон и большую гавань. По пути он прошел мимо комнаты 21–14, и приглушенные звуки, доносившиеся оттуда, заставили его заглянуть внутрь. Из коридора Билл видел нижнюю треть кровати плагиатора, одеяла и простыни на которой, казалось, извивались или, во всяком случае, явственным образом шевелились. Под кроватью Мессинджер заметил пару черных женских башмаков на шнуровке. Рядом с башмаками, стоявшими носками внутрь, валялась небрежно брошенная одежда. Какие-то секунды, охваченный изумлением и завистью, он вслушивался в негромкие стоны, доносившиеся из комнаты. Потом резко повернулся и поспешил в комнаты своих союзников.
— Кто эта дама? — спросил Баккарат, настойчиво повторяя вопрос, заданный им раньше. — Что она такое? Этот несчастный Трэйнор, да обречет его Господь на ад, пусть бы он получил сердечный приступ и умер. Такая женщина — и кому какое дело, сколько ей лет?
Тони Флэкс недоверчиво застонал и произнес:
— Клянусь, эта женщина либо призрак Вирджинии Вульф, либо ее прямой потомок. Всю мою жизнь меня влекло к Вирджинии Вульф, а теперь она появляется здесь с этим уродливым жуликом, Чиппи Трэйнором! Иди отсюда, Билл, мне нужно разработать план.
В 4.15 трое заговорщиков сделали вид, что не замечают плагиатора, который крадучись, как-то по-звериному, входил в Салон. Серебристые волосы Макса Баккарата, подстриженные, вымытые и уложенные во время срочного сеанса у парикмахера, словно сияли мужественным светом, пока Макс усаживался на удобную половину дивана и расставлял перед собой чашку с кофе без кофеина и тарелку с шоколадками и небольшими пирожными, будто готовя солдат к сражению. Каучуковые подбородки Тони Флэкса, выбритые дважды, покраснели и лоснились, а очки блестели. Из-под полы его полушинели, на этот раз отглаженной, виднелись цветные гольфы в ромбик — от узловатых коленей до пары модных двухцветных
— Твоя приятельница присоединится к нам? — спросил он. — Мне кажется, она вчера сделала несколько ценных замечаний, и я бы с удовольствием послушал, что она думает о нашем положении в Ираке. Оба моих друга — простодушные либералы, от них невозможно добиться ничего толкового.
— Тебе не понравится то, что она думает об Ираке, — ответил Трэйнор. — И им тоже.
— Ты так хорошо ее знаешь? — осведомился Тони.
— Можно сказать и так.
Полы халата Трэйнора разошлись ниже спины, когда он наклонился над столиком, чтобы налить себе кофе, и трое мужчин поспешно отвели взгляды.
— Завяжи его, Чиппи, ладно? — попросил Билл. — А то получается вид на Эуганские холмы.
— Ну так смотри в другую сторону. Я наливаю себе кофе, а потом еще выберу парочку этих вкусняшек.
— Так ты что же сегодня, один? — поинтересовался Тони.
— Похоже на то.
— Кстати, — сказал Билл, — ты был совершенно прав, когда сказал, что ничто на свете не бывает так просто, как кажется. Существует больше чем две стороны одного и того же вопроса. Я имею в виду — разве не в этом был смысл нашего разговора об Ираке?
— Может быть, для тебя, — ответил Макс. — Ты рад соглашаться с обеими сторонами до тех пор, пока их печатают в «Нейшн».
— Во всяком случае, — продолжал Билл, — пожалуйста, скажи своей подруге, что в следующий раз, когда она решит навестить больницу, мы постараемся не забыть, что она говорила о порядочности.
— А с чего ты решил, что она собирается вновь сюда прийти?
— Кажется, она к тебе очень привязана, — сказал Тони.
— Леди упоминала твою ограниченность. — Чиппи закончил выбор угощения и наконец-то запахнул халат. — Удивляюсь, что тебе хочется снова ее увидеть.
Щеки Тони покраснели еще сильнее.
— Я уверен, что в каждом из нас есть ограниченность. В сущности, я как раз припомнил…
— О? — Чиппи задрал вверх свой носище и посмотрел на собеседника сквозь маленькие очки. — Неужели? И что именно?
— Ничего, — ответил Тони. — Мне вообще не стоило ни о чем говорить. Извини.
— Кто-нибудь из вас был знаком с миссис Ла Вэлли, леди из комнаты двадцать один двенадцать? — спросил Билл. — Она умерла сегодня ночью. Кроме нас, она была единственной обитательницей этого этажа.
— Я знал Эди Ла Вэлли, — ответил Чиппи — Собственно, мы с моей приятельницей заглянули к ней вчера вечером и неплохо поболтали, как раз перед ужином. Я рад, что смог попрощаться со старушкой.
— Эди Ла Вэлли? — уточнил Макс. — Постой, постой. Кажется, я припоминаю…
— Погоди, и я тоже, — сказал Билл. — Только…
— Я знаю: это та самая девушка, что работала с Ником Видлом над «Викингом» тридцать лет назад, когда Видл слыл золотым мальчиком, — сказал Тони. — Изумительная девушка. Она вышла за него замуж и какое-то время побыла Эдит Видл, а после развода вернула свою прежнюю фамилию. Мы пару месяцев встречались с ней году в восемьдесят четвертом — восемьдесят пятом. Что с ней произошло потом?