Лучшее за год 2007: Мистика, фэнтези, магический реализм
Шрифт:
Наконец наступил день, когда я должен был позвонить тому парню. Я так и сделал, из платной будки позади парикмахерской Фила. Дергался, сам понимаешь, ужасно, беспокоился, сколько за них получу, и все еще боялся всей той гадости, которая с нами приключилась. Ну, я позвонил, чувак снял трубку, говорит: «Никаких имен. Опиши свой товар». И я сказал: «Золотые шахматы шестнадцатого века». И только начал описывать фигуры, как в трубке замолчали. И все на этом. Сначала я подумал — связь плохая или нужно бросить еще монету. Перезвонил, но трубку никто не снял.
А потом началось полное дерьмо. Сны, как рассказывал Чо-Чо, и я снова стал бухать, да так, как никогда раньше. Работу потерял,
Ветер в тот день дул, как последняя сука. Даже на парковке была песчаная буря. Когда я подъехал, тот чувак уже ждал там в сверкающем черном «кадиллаке». Мы вышли из машин. Он был невысокий, темнокожий, в солнечных очках и плаще. Мы пожали друг другу руки, и он захотел посмотреть, что у меня есть. Я вытащил две фигуры и протянул ему. Он бросил на них единственный взгляд, сказал: «Изиазо» и сделал такое лицо, словно я держал в руках кусок говна. Чувак больше ни слова не сказал, повернулся, сел в машину и уехал.
Вот так оно и происходило, когда я пытался их толкнуть. Делал попытку, проваливался и попадал в дрянное положение.
Потом я уже просто хотел скинуть их и получить хоть что-то. Даже тот чувак, Боус, что покупал золотые зубы на Канал-стрит в городе, и то к ним не притронулся. Он назвал их La Ventaja del Demonioи грозился вызвать копов, если я не уйду из его лавки. И только когда моя мать скончалась, я решил выяснить, в чем же тут дело.
Представь меня, Бобби Леннина, последнего ученика в классе и короля наказаний, в библиотеке. Не думаю, что я вообще хоть раз бывал в этом гребаном месте. Но начал я оттуда, и знаешь что? Оказалось, что я вовсе не такой тупой, каким кажусь. Рыться в книжках — и вправду настоящее удовольствие. Только это и может прогнать тоску после пьянки. Тут еще старина Райан пожалел меня и взял на работу барменом сюда, в «Тропики». Я с трудом держался, чтобы не напиваться вдрызг, пока он не уйдет вечером домой, лишь бы не потерять эту работу.
Да, и торчал в библиотеке, заказывал книги по межбиблиотечному абонементу, все дела, и потихоньку раскапывал историю этих шахмат. Потом появился Интернет, я и его освоил и, хотя прошло много лет, все выяснил. Эти шахматы известны как «Удача демона». Ученые говорят, типа это скорее легенда, мол, вряд ли они существуют на самом деле. Предполагается, что их сделал в Италии золотых дел мастер, Дарио Форессо, в тысяча пятьсот тридцать третьем году по поручению странного парня по имени Изиазо. Насколько известно, у этого придурка даже фамилии не было.
Вот, и был этот Изиазо родом из Эспаньолы, теперь Доминиканская Республика. В тысяча пятьсот третьем году Папа — думаю, это был Юлий Третий — объявил Санто-Доминго официальным городом христианства. Для европейских исследователей, отправлявшихся в Южную и Северную Америку, это была стартовая площадка. Изиазо родился в тот год, когда Папа отдал городу честь двумя пальцами. Отец нашего мальчика был испанцем, атташе короны, следил там, как используют деньги для экспедиций. Ну, знаешь, по сути — бухгалтер. Но мать его была местная, и — тут начинаются страшилки — говорили, что она происходила из старинного рода колдунов. И отлично знала островную магию. Изиазо, считавшийся гениальным ребенком, перенял умения у
Каким-то образом Изиазо очень быстро получил и деньги, и власть. Поднялся на самый верх. Никто не понимал, как он добыл свое богатство, а те, кто переходил ему дорогу, умирали странной и жуткой смертью. Короче, ему хватило средств, чтобы заказать Форессо эти шахматы. А Форессо тебе не бестолочь — ученик самого Бенвенуто Челлини, величайшего ювелира из всех когда-либо живших. Как написано в одной книге — «многие считали, что Форессо был ровней своему учителю».
Ну, ты слушаешь? — продолжал Бобби. — После Юлия пришел Папа Павел Третий. Он был большим покровителем искусств. Одно время на него работал Микеланджело. Вот он слышит про невероятные шахматы, созданные Форессо, идет к чуваку в мастерскую и все выясняет. А потом дает понять своим прислужникам, что хочет эти шахматы. Посылает кого-то к Изиазо, и ему говорят, что Папа хочет у него эти шахматы купить. А у Изиазо другие планы. Он знает, что Ватикан собирается открыть в Санто-Доминго университет, и говорит, что желает их обменять на проезд домой и профессорскую должность в университете. Из книжек я понял так, что ему было трудно получить работу, поскольку он был полукровкой.
Изиазо удивляется, когда папский посредник ему заявляет: «Круто, значит, по рукам!» Он ведь не знал, что Ватикан уже давно к нему приглядывается как к смутьяну и все равно хочет его выслать из Рима. По дороге домой корабль на денек бросает якорь на маленьком необитаемом острове. Изиазо спрашивают, не хочет ли он сойти на берег и увидеть настоящий рай на земле. Парень он любознательный, так что говорит «да». Они с одним матросом плывут на остров на весельной лодке, исследуют его, но в один прекрасный миг Изиазо оглядывается и вдруг понимает, что рядом никого. Он добирается до берега и видит матроса, плывущего в лодке назад, на корабль.
На корабле поднимают якорь, и он уходит, оставляя Изиазо на острове. Так все было задумано. Из Рима его хотели изгнать, но слишком боялись его пресловутой магии, чтобы взять и выставить его под зад коленом. Поэтому они просто забрали шахматы и избавились от него, и легенда утверждает, что он проклял шахматы. Легенда еще говорит, что, если играть в эти шахматы на стороне демона, ты никогда не проиграешь. Можно играть с долбаным Гарри Каспаровым и не проиграть. Но в то же время владелец будет обречен, проклят, жизнь его будет испоганена, а самого его будут по-всякому чернить и поносить. И их нельзя ни продать, ни выбросить. Поверь, я пытался, но тогда на меня обрушивался дерьмовый шквал несчастий и снов. Единственный способ избавиться от них — если их у тебя украдут и при этом прольется кровь. Умри, владея ими, и никогда не увидишь рая.
Ну, — произнес Леннин, — и что ты об этом думаешь? Клянусь могилой матери, что это чистая правда. — Он взял бутылку и снова наполнил наши стаканы. — А главная дрянь в том, что я сам себе выкопал яму. Приятель, я мог бы закончить школу и колледж, Богом клянусь.
— Так ты веришь в проклятие? — спросил я.
— Устанешь слушать, сколько раз я пытался избавиться от этих шахмат, — ответил он.
— Однако ты не похож на проклятого, — заметил я.