Лучшее за год XXIII: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк
Шрифт:
Он покачал головой:
— Я… даже не знаю. Но… он ведь не пересечется с нашей траекторией? К тому времени, как мы там окажемся? Ведь следующая волна сначала отнесет его подальше в сторону, правда? — Сказав это, он понял, что не верит ни единому собственному слову.
— Вот уж без понятия. — Парсонс почесал в седой щетине на подбородке. — Подъем-то, он всегда медленно идет, что твоя черепаха в гору. А как вниз, под уклон катишься, так с ветерком, аж в ушах свистит. — Он отвернулся, сплюнул. — Мы аккурат в него и врежемся.
— Если
— Может, он прямиком в наше плато и попадет. Точно не скажу. Звонил тут одному геологу — думал, уж им-то по долгу службы положено разбираться во всех этих тонкостях. Так что думаете? Он тоже говорит — мол, наперед ничего сказать нельзя. Все, говорит, зависит от скорости движения каждого плато. Во как. Вы подумайте только! Как представишь, в какую лепешку сплющит это здание, если мы на полной скорости впилимся в них… Да и от них тоже мокрое место останется.
Он кивнул:
— Это верно, так и будет. Сэр, а можно узнать, кому именно вы звонили?
— Доктору Ланцу. Он мне велел о нашем разговоре ни гу-гу. Тоже командир выискался! Так я и буду его приказы слушать. — Старик Парсонс помедлил. — Мне без разницы, все равно помирать скоро. Вам-то еще жить да жить — молодой, крепкий.
— Да, — сказал он и представил себе маленького Адриана. Дальше он говорил уже на автопилоте: — Я спросил вас про геолога, потому что знаком с одним. Шапочно знаком. Правда, его зовут не Ланц, а Саттон, Мартин Саттон. Он живет на соседней улице.
На то, чтобы решиться позвонить Саттону, у него ушел целый час.
— Марта, вы разбираетесь в том, что мне нужно знать, — сказал он, едва вытерпев вежливый ритуал приветствий, — и я, если вы не против, хочу вас порастрясти. Скажите, мы врежемся в тот город на дне? Или городок, не важно.
Саттон отозвался после долгой паузы:
— Так вы тоже о нем знаете.
— Угадали.
— Эту информацию не пропускали в эфир, ее от всех скрывают. Скорее всего в газеты она тоже не просочится — кое-кто за этим присмотрит. Интересно, сколько народу знает о городке?
— Не представляю. Так мы в них врежемся, Марти?
— Это не моя сфера. Я геолог, понимаете? Изучаю наше плато.
— Но вы знаете. Мы врежемся? Саттон вздохнул:
— Может быть. Как вы вообще об этом узнали?
— Посмотрел в телескоп, вот и все. Там, внизу, город или, если хотите, городок. Он окружен полями и садами. Каковы шансы?
Ему показалось, что он слышит, как Саттон пожал плечами.
— Один из десяти.
— Один из десяти, что врежемся?
— Один из десяти, что минуем. Вчера я слышал, что вообще один из пяти. Только никому об этом ни слова, поняли?
— Хорошо. Но вам-то об этом сказали. Чтобы вы могли определить, расколется наше плато или нет?
Снова длинная тягостная пауза. Потом краткое:
— Да.
— Значит, была еще
— Только ради всего святого, держите язык за зубами. — Даже по голосу Саттона было понятно, что он в отчаянии.
— Никому не скажу, клянусь. Так в чем дело?
— Передо мной поставили вопрос, можно ли расколоть то, второе, плато заранее, до столкновения. Реально ли это. Плато, на котором тот городок.
— Я понял, давайте дальше.
— Предположим, что мы его расколем. Скажем, натрое. Куски поплывут в разные стороны, и тогда вероятность, что наше плато врежется, уменьшается. То есть врежется, но не во все три куска.
Он медленно кивнул и развил мысль Саттона:
— И даже если мы врежемся, то куски поменьше не нанесут такого ущерба, как один большой.
— Точно. — Судя по всему, Саттон занервничал.
— У нас вовсю идет подготовка к крену. По конторе ходит дежурная бригада, все привинчивает к полу, как на корабле в качку. Стальные крепления на ножки столов и стульев, все такое. Шкафы привинчивают и к стенам, и к полу. Как раз сегодня налюбовался на это.
— У нас тоже, наверное, будут готовиться, но пока не начали, — признался Саттон.
— Ваше начальство не в курсе.
— Видимо, нет.
— Понятно. Наверное, наших просто спросили, насколько практично укрепить определенные здания. Марти, у меня еще один вопрос, пожалуй последний. Что вы ответили насчет проекта с предварительным расколом нижнего плато? Это реально или нет?
— Может статься, что и реально. Слушайте, мне вообще-то нельзя об этом распространяться, но снять камень с души хочется. Значит, так: во-первых, нужно исходить из того, что их плато во многом похоже на наше. Наше — единственное, какое мы знаем.
— Естественно.
— Если так, то нам придется сверлить отверстия на глубину сто футов и забивать туда взрывчатку. Я сказал, что местное население вряд ли примет это на ура, а мне ответили: мы, мол, застанем их врасплох. Плато ведь небольшое. Хватит десанта в тысячу человек, подготовленных и как следует вооруженных. Когда мы закончим, подоспеют «метеоры» — знаете, на подводных крыльях. Возможно, я буду на одном из них. Все остальные старше меня и уже совсем состарятся, когда это случится. А я ненамного старше вас. Я еще буду хоть куда.
— А как насчет кого-нибудь помоложе? Студенты какие-нибудь?
— Нет, ни в коем случае, — сухо, ровным голосом ответил Саттон. — Знаете, скажу вам все до конца. В университете отменили геологию. Закрыли целый факультет. Это сразу дало эффект.
В тот же вечер, за пивом и кислой капустой с сосисками, он сказал Моне:
— Вообще-то я обещал человеку, который мне доверился, что не буду болтать, но ты должна все узнать.
Он объяснил суть дела. Выслушав, Мона спросила: