Лучшие годы жизни
Шрифт:
– Любопытно, любопытно, – читал документы Старик, – полезные бумаги. Похоже, нам есть чем надёжно привязать к себе сеньора Хименеса. Человек он влиятельный, вхож в Национальное Законодательное собрание. И вот тебе на – такой серьёзный человек покрывает педофила! С нашей стороны будет недопустимой оплошностью не воспользоваться этой информацией. В Европе существует международный клуб педофилов, куда входят высокопоставленные правительственные чиновники из разных стран. Закрытый, разумеется, клуб, подпольный. Этот клуб занимается торговлей детьми. По сути это рабовладельческий клуб. Думаю, у нас появился шанс подобраться к этим ублюдкам через Маррона и Хименеса…
Шифровка ушла в Центр.
Полётов продолжал заниматься своей журналистской работой. Ежемесячно в журнале «Поколение-7» появлялись его статьи, чаще этнографического толка, иногда – экономические, были и политические. Будучи умелым рассказчиком, он без труда излагал свои впечатления об увиденном и услышанном, пропитывая информацию своими сугубо личными, почти интимными мыслями, что придавало его статьям неповторимый вкус. Мало-помалу его имя стало появляться и в других журналах; корреспонденты российского телевидения искали с ним встреч, брали интервью.
– Юрка, – радостно крикнула однажды Таня в телефонную трубку, – а ведь ты у нас известным стал! Некоторые издательства заинтересовались твоими книгами!
– Правда?
– Правда, правда! – засмеялась она. – Так что будь добр, возьмись за то, что у тебя лежит незавершённое.
– Тань, я сейчас не могу, дел по горло… А о каких книгах речь-то?
– «Ведьма», «Пустырь» «Хрупкое небо». Я сказала, что ты в ближайшее время закончишь ещё пару повестей.
– А что у меня ещё есть на сегодня подходящего?
– Во-первых, «Уснувшее озеро», тебе надо обязательно как следует отредактировать его и переделать концовку. Ну и «Лесные волосы» – почти готовая книга.
– Танюша, но это всё требует времени…
– Значит, ты найдёшь это время! – отрезала она. – Одним словом, я тебя поздравляю. Когда появится сигнальный экземпляр, я дам тебе знать, дорогой, – её голос звучал теперь почти сухо. – Надеюсь, ты выкроишь пару дней, чтобы приехать в Москву на презентацию твоих книг.
– Ты уже об этом думаешь? – Юрий почувствовал неловкость. Таня активно занималась его литературными делами, а он был словно и не рад успеху. – Не рано ли о презентации говорить?
– Самое время, дорогой. Только так и надо. Всё, я целую тебя. Мне пора бежать, – она повесила трубку.
Некоторое время Полётов сидел в глубоком молчании, затем взглянул на часы. Ему было пора ехать в «Клаусуру». Сегодня там обещался быть дон Эстебан. Юрий очень незаметно сумел стать любимым собеседником барона, много рассказывая о жизни в России, о своих друзьях, вымышленных и настоящих, о творческих планах, которые непременно приводили в восторг не только барона Хименеса, но вообще всех слушателей. Иногда Юрий удивлялся сам себе: замыслы повестей и романов зачастую рождались в нём прямо во время разговора, хотя даже намёка на эти сюжеты не было в его голове раньше. Когда он писал отчёты для резидентуры, он вынужден был то и дело отвлекаться, чтобы параллельно записывать для себя сюжеты книг, родившиеся во время бесед с Хименесом.
Однажды, приехав в Мадрид, он сказал Старику:
– Я подготовил хорошую книгу о корриде.
– О корриде?
– Называется «Торжественная смерть». О корриде и обо всём, что вокруг неё.
– Любопытно, – на губах резидента появилась едва заметная улыбка, но он тут же погасил её и свёл брови. – Вижу, вы время своё используете на все сто процентов, Юрий Николаевич.
– Для «Поколения-7» этот материал великоват. Там можно только фрагменты напечатать. Я хотел просить вас о содействии. Хорошо бы эту книгу опубликовать целиком побыстрее. А я бы смог предложить её здесь для издания на испанском языке.
– Думаете, это пошло бы нам на пользу?
– Уверен. Я уже заработал себе имя, оно хорошо известно в России.
– Знаю.
– Пора перекинуть эту известность и сюда. Давайте я оставлю вам текст, а вы поглядите и решите сами. Я думаю, что моё положение здесь заметно укрепилось бы после презентации этой книги в Испании. Для испанцев я специально сделал бы кое-какие добавки, упомянул бы некоторые имена, тонко помазал бы их мёдом.
– Оставляйте текст, Юрий Николаевич, я почитаю…
Через три месяца книга вышла в Москве. Обложка была мягкой, бумага – жёлтой, тираж – более чем скромный, всего тысяча экземпляров. Но всё-таки книга получила жизнь. За перевод её на испанский язык Полётов взялся сам, а когда всё было готово, то пошёл с испанским вариантом «Торжественной смерти» к Отеро Де Сильве в «Финансьяль», с которым у Юрия успели сложиться тёплые отношения. Во время их первой встречи, произошедшей более года назад, когда Полётов по указанию Старика передал Де Сильве банку с растворимым кофе, где лежали деньги за какую-то выполненную работу, Юрий повёл себя так, чтобы у Де Сильвы создалось впечатление, будто его, Полётова, использовали «втёмную» просто для передачи кофейной банки. Поэтому в дальнейшем между Полётовым и Де Сильвой установились профессиональные журналистские контакты, как это нередко бывает у журналистов, постепенно переросшие в товарищеские. Юрий охотно участвовал в работе «Финансьяля», используя каждую поездку с Отеро по Испании для расширения своих знакомств. Он чувствовал, что Де Сильва хотел перестраховаться – работавший в его газете русский журналист мог легко объяснить и некоторые другие знакомства с русскими людьми, которые могли вдруг показаться испанским спецслужбам подозрительными.
– Я попытаюсь найти денег на твою книгу, – сказал Отеро, взвешивая на ладони русское издание «Торжественной смерти». – Где перевод?
Полётов протянул редактору дискету:
– Хочу надеяться, что ты проглотишь это одним махом. Для испанцев «Торжественная смерть» будет полной неожиданностью. Поверь, Отеро, я не хвалюсь, просто я умею оценивать себя объективно.
– Я знаю твой стиль, Юрий, мне нравятся твои статьи. А тут, как я понимаю, у тебя взгляд изнутри на корриду и на весь бизнес, крутящийся вокруг этого действа. Вдобавок, это взгляд иностранца. Я ещё не читал, но мне уже любопытно. Я прямо вижу подзаголовок: «Самый острый русский журналист рассуждает о самом испанском зрелище». Да, интересно…
Юрий быстро и легко обрастал знакомствами. В любой компании он сразу становился «гвоздём программы», привлекал к себе всеобщее внимание, рассказывая о России и об Испании то, чего не знал никто. Иногда ему приходилось сочинять на ходу, но он делал это с таким искусством художника, что заподозрить его в фальсификации фактов не смог бы никто из профессионалов, участвовавших в беседе. Полётов легко вписывался в компанию, органично вливался в любой коллектив, практически всегда незаметно переходил с диалога на монолог, завладевая интересом собеседников и проявляя свой искренний, но неназойливый и очень человечный интерес к их личностям. Юрий умел затронуть в людях именно те струнки, которые пробуждали в них желание раскрываться.