Лучшие мысли и изречения древних в одном томе
Шрифт:
«О стойкости мудреца», 12
Если нас очень огорчает чье-то презрение, значит, нам особенно приятно было бы уважение именно этого человека.
«О стойкости мудреца», 13
Вступая в препирательство с кем-то, мы признаем его своим противником, а следовательно, равным себе, даже если мы и победим в стычке.
«О стойкости мудреца», 14
Один
«О стойкости мудреца», 16
Чем больше человек склонен обижать других, тем хуже он сам переносит обиды.
«О стойкости мудреца», 18
Отвоюй себя для себя самого.
«Письма к Луцилию» («Нравственные письма к Луцилию»), 1, 1
Смерть мы видим впереди; а большая часть ее у нас за плечами, – ведь сколько лет жизни минуло, все принадлежит смерти.
«Письма к Луцилию», 1, 2
Все у нас чужое, лишь время наше. Только время, ускользающее и текучее, дала нам во владенье природа, но и его кто хочет, тот и отнимает.
«Письма к Луцилию», 1, 3
Все меня прощают, никто не помогает.
«Письма к Луцилию», 1, 4
Кто везде – тот нигде. Кто проводит жизнь в странствиях, у тех в итоге гостеприимцев множество, а друзей нет.
«Письма к Луцилию», 2, 2
Ничто так не вредит здоровью, как частая смена лекарств.
«Письма к Луцилию», 2, 3
Если не можешь прочесть все, что имеешь, имей столько, сколько прочтешь, – и довольно.
«Письма к Луцилию», 2, 3
Во всем старайся разобраться вместе с другом, но прежде разберись в нем самом.
«Письма к Луцилию», 3, 2
Нередко учат обману тем, что обмана боятся, и подозрениями дают право быть вероломным.
«Письма к Луцилию», 3, 3
Порок – и верить всем, и никому не верить, только ‹…› первый порок благороднее, второй – безопаснее.
«Письма к Луцилию», 3, 4
Некоторые до того забились во тьму, что неясно видят все освещенное.
«Письма к Луцилию», 3, 6
Нас чтут как стариков, хотя в нас живут пороки мальчишек,
«Письма к Луцилию», 4, 2
Никакое зло не велико, если оно последнее. Пришла к тебе смерть? Она была бы страшна, если бы могла оставаться с тобою, она же или не явится, или скоро будет позади, никак не иначе.
«Письма к Луцилию», 4, 3
Спокойная жизнь – не для тех, кто слишком много думает о ее продлении.
«Письма к Луцилию», 4, 4
Кто презирает собственную жизнь, тот стал хозяином твоей.
«Письма к Луцилию», 4, 8
Гнев рабов погубил не меньше людей, чем царский гнев.
«Письма к Луцилию», 4, 8
Само имя философии вызывает достаточно ненависти.
«Письма к Луцилию», 5, 2
Будем делать все, чтобы жить лучше, чем толпа, а не наперекор толпе, иначе мы отпугнем от себя и обратим в бегство тех, кого хотим исправить.
«Письма к Луцилию», 5, 3
Пусть вошедший в наш дом дивится нам, а не нашей посуде. Велик тот человек, кто глиняной утварью пользуется как серебряной, но не менее велик и тот, кто серебряной пользуется как глиняной.
«Письма к Луцилию», 5, 6
Слаб духом тот, кому богатство не по силам.
«Письма к Луцилию», 5, 6
Одна цепь связывает стража и пленного.
«Письма к Луцилию», 5, 7
Нас мучит и будущее, и прошедшее. ‹…› Никто не бывает несчастен только от нынешних причин.
«Письма к Луцилию», 5, 9
Некоторых больных надо поздравлять и с тем, что они почувствовали себя больными.
«Письма к Луцилию», 6, 11
Любое благо нам не на радость, если мы обладаем им в одиночку.
«Письма к Луцилию», 6, 4
Долог путь наставлений, краток и убедителен путь примеров.
«Письма к Луцилию», 6, 5