Лучший исторический детектив
Шрифт:
«Грушевский антрацит — уголь князя М. Романова из села Грушевка (волостной центр Херсонского уезда). Купить по 22,5 коп. за куб на складах Кошкина, Бромберга, и маг. Комарова».
«Ф. Г. Самсони-Тодоровым в Херсонский археологический музей пожертвовано 7 монет (3 серебряных и 4 медн.); три польских, три византийских и одна русско-грузинская; Б. И. Коротковым, учеником херсонской учительской семинарии — стеклянный шар, найденный в г. Бериславе на глубине около 3 аршин».
«В магазинах провизора Льва Билинкиса при Воронцовской аптеке, Суворовская, дом Болена, продаётся: лактобацилиновая простокваша — 40 коп., таблетки лактобацилиновые — 3 руб., порошок лактобацилин 10 банок — 7 руб., 1 — 75 коп. профессора Мечникова. Магазины снабжены: парфюмерными, косметическими, патентованными, резиновыми и химическими товарами лучших русских и заграничных фирм. Все минеральные воды осеннего разлива».
«Б. М. Мальт, специализировался в Берлинском Институте Мамлока. Безболезненное удаление зубов. Лечение, пломбирование зубов. Золотые, фарфоровые пломбы. Искусственные зубы. Успенский пер., угол Суворовской, д. Власенко».
Слава Богу, Лиле не нужны услуги дантистов и аптекарей. И она с чистым сердцем отложила газету. Сегодня о себе она пока ничего не прочла. Оно и понятно, в своём городе она добропорядочная горожанка, если о ней и напишут, то как о меценатке и о жемчужине светских вечеринок и балов. Смаковали её украшения, платья и шляпки, её манеры и список её партнёров в танце, а также поклонников, обожателей и воздыхателей. Но не этой информации о себе ныне ждала от прессы Лилия Королевич. Она жаждала прочесть о некоей молодой даме, появляющейся в разных городах и заявляющей о своих обоснованных претензиях на престол, подтверждённых документально. Однако газеты молчали. Что ж, тоже неплохо. Значит, это не привлечёт внимания «голубых мундиров». А это даст ей время развернуться по всей Российской империи.
— Дворецкий, сегодня мы идём в биоскоп, — сообщила ему Лиля, откладывая в сторону прессу. Теперь ей предстояло выбрать наряд и украшения для этого случая.
Электрический биоскоп на другом конце их же улицы Витовской был новомодным развлечением херсонцев. Там показывали фильм, перед ним — 2–3 короткие комедии или оперетты, а также там исполнялись куплеты. Туда ходили и фильм посмотреть и себя показать. Поэтому надо быть на высоте — на неё будут смотреть во все глаза и обсуждать, делиться впечатлениями от её великолепных нарядов и неповторимых украшений.
С дворецким они вдвоём спустились в подземелье и к ужасу своему увидели, что их сейф вскрыт. Кто-то здесь побывал в их отсутствие. Распахнув едва прикрытую дверцу, они увидели, что деньги и драгоценности исчезли. Остались в хаотическом беспорядке лишь бумаги, которые за ненадобностью похитители не взяли.
Это был подлый удар поддых. Лиля, увидав пустой сейф, почувствовала, будто её облили кипятком. У неё остались лишь те наличные и ценности, которые хранились в её спальне. Кое-что, правда, было в банках, но это было не в Херсоне и туда ещё надо было добраться.
— Кто это мог сделать? — едва смогла выдавить из себя Лиля непослушным языком.
— Неужели она? — дворецкий имел в виду Наташу.
Главный вопрос был в том, как грабителями был обнаружен сейф. Ясно, что тайна их подземелья раскрыта. Некто, побывавший здесь, случайно или намеренно пришёл сюда и открыл сейф, чтобы воспользоваться хранящимися в нём ценностями.
Они осмотрели железный ящик. Никаких следов взлома на нём не было. Он был вскрыт аккуратно и филигранно. Это означало, что сюда пришли специально, зная, что тут есть сейф, и с намерением его ограбить. Случайный человек не мог сюда забрести и уж тем более не мог так ювелирно вскрыть сейф.
— Это точно она, — сказала Лиля. — Она догадывалась, что мы спускаемся в подземелье. И наверняка уже разнюхала всё. Вот и привела сюда своих дружков.
Лиля не скрывала своей досады. У неё начинался самый ответственный период в жизни, к которому она готовилась несколько лет — она начала завоёвывать симпатиков своей особы как потомка августейшей фамилии. Всё это держалось настолько глубоко в тайне, что даже с дворецким они почти не обсуждали происходящее с ними, боясь, что их подслушают чужие уши. Они ездили в другие города, проводили встречи с местной знатью, рассказывали о себе, предъявляли копии документов, писем, державных грамот с царскими вензелями. Народ должен пойти за Лилей, надо только пообещать ему, народу, то, чего он жаждет иметь, и тогда за ней пойдут. Она готова была принять присягу на верность от подданных и начинать открытую борьбу за престол. Но чёрт возьми, откуда взялся этот Пётр, не дающий ей проходу! Эта несносная Наташа, на которую она потратила уйму времени и средств, и которая теперь с подельниками ограбила её подчистую, ещё и пытается очернить её в глазах полиции. Как это всё некстати! Ведь её незапятнанное реноме ещё должно послужить ей. Да ещё и их тайный подземный ход раскрыт. Как-то всё нехорошо складывается. Всё одно к одному. Словно чёрная полоса, цепочка невезения.
Лиля забрала документы (хорошо, хоть они остались в целости-сохранности) и в отчаянии яростно хлопнула дверцей пустого сейфа.
Как только она вернулась в город, назойливый «жених» Пётр стал появляться на её пути, что заставляло её резко менять направление. Едва завидев его, она разворачивалась и уходила в противоположную сторону. Часто он караулил Лилю у её дома. Если она возвращалась одна, то, уставшая, мечтающая лишь о том, чтобы поскорее принять пищу и улечься на своей кровати, она отправлялась в ресторан и сидела там у окна, растягивая обед или ужин в ожидании того, что навязчивый кавалер устанет ждать и уйдёт. Это уже стало её раздражать, но обратиться в полицию она не решалась — зачем лишний раз привлекать к себе внимание. У неё должна быть безупречная репутация в глазах горожан и власти.
Но постоянное появление Петра стало её тяготить и даже появились мысли о том, чтобы уехать из этого города.
Пётр Казачонок был самозабвенно влюблён в Лилию Королевич. При этом он сам себя мысленно хвалил за свой выбор: ведь она не просто красивая, но и к тому же ещё и богатая женщина. При его материальных затруднениях это было как раз то, что ему нужно. «Какой я молодец, что влюбился именно в неё», — думал он удовлетворённо. Будет у него жена красавица, и обеспеченная к тому же, которая решит все его проблемы. Но время шло, а результатов не было. Лиля не отвечала ему взаимностью. Оставшихся у него наличных денег становилось всё меньше. Он начинал паниковать. По мере приближения полного фиаско Пётр понимал, что скоро ему станет совсем плохо — деньги кончались. А это означало, что идти ему на паперть. Ну уж нет, до такого Пётр не дойдёт. Придётся ускорить процесс, он более ждать не может, у него остались считанные копейки.
Он подстерёг её экипаж, когда она проезжала мимо Городской Думы. Здесь, на большом перекрёстке Соборной и Воронцовской, будет много свидетелей, решил он: думских чиновников, полицейских и просто зевак.
Когда пароконный экипаж, в котором ехала Лиля, приблизился настолько, что можно было разглядеть её профиль в окошечко, Пётр неожиданно бросился под ноги лошадям. С его стороны выходило так, будто он собирался перейти дорогу. У него не было сомнений, что Лиля испугается огласки инцидента, выбежит к нему, заберёт в карету и увезёт к себе домой, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке. Там они вместе попьют чаю, познакомятся поближе, он расскажет ей о своей любви и сделает ей предложение. Или не сразу сделает предложение. Может, у них будет красивый роман. Но стремительный, потому что деньги у него кончаются. Ведь ему надо на что-то жить.
Пётр устремился под копыта лошадей и сразу же почувствовал резкую боль в рёбрах. Но Лиля не вышла из кареты. Вместо неё со своего места поднялся извозчик и спустился к нему. Наклонившись, он внимательно присмотрелся.
— Жив, негодник? — спросил он. И неожиданно начал полосовать пострадавшего вожжами: — Я тебя научу, как под экипаж бросаться! Я тебя научу, как вести себя на дороге! Ты у меня надолго запомнишь, как людей под монастырь подводить!
Завершив «наставления», возница вернулся на козлы. Он готов был продолжить путь. Но Пётр, превозмогая боль в сломанном копытами лошадей ребре и от порки вожжами, с трудом поднялся и встал у него на пути. Вокруг было много любопытствующих, с интересом наблюдавших за происходящим. Он решил привлечь их внимание к себе и вызвать их сочувствие: