Лучший исторический детектив
Шрифт:
Вот ведь как получается — не могла она пойти к доктору в Херсоне: слишком уж она известная личность в этом городе, да к тому же разыскивается полицией. А ведь если бы не это обстоятельство, она могла бы просто обратиться в Тропинку. Но и в Киев Лиля поехала с большой охотой: засиделась она в своём доме на Витовской. Пора было поразмять косточки.
Прибыв в Киев, она посетила частного лекаря, а после прошлась по Владимирской. Она шла, заглядывая в большие красивые витрины, глядя на своё отражение в них. В некоторые магазины она заходила, потом шла дальше. Но вот мимо чего она не могла пройти равнодушно — это была ювелирная лавка. Лиля толкнула дверь и та раскрылась, звякнув колокольчиком. Она вошла в помещение. Продавца не было. Собственно, ей он и не был нужен. Перед нею стояли витрины с ювелирными издельями. Ей просто хотелось посмотреть, чем удивляют киевскую знать местные ювелиры, ведь она была большим знатоком и ценителем подобных штучек. Она подошла ближе, присмотрелась… и о, Боже! Она вглядывалась, не веря собственным глазам. Это были её украшения, похищенные из её сейфа! Свои прикрасы она узнала бы из миллиона.
Тем временем дверца отворилась и кто-то вошёл. Явно, что это был продавец. Лиля подняла голову… и оторопела. Перед ней стояла Наташа.
— Ну здравствуй, Наташа, — проглотив тяжёлый ком, проговорила Лиля, — вот и свиделись.
Наташа спокойно улыбнулась.
— Вы будете что-нибудь покупать? — вежливо поинтересовалась она.
— А почему я должна свои собственные вещи покупать? Ведь, если не ошибаюсь, они были украдены тобой у меня?
Наташа снова мило улыбнулась.
— А вы это докажите. Заявите на меня в полицию, которая вас разыскивает. И посмотрим, кого из нас она арестует.
Лиля поняла, что перед нею крепкий орешек.
— Значит, ты теперь тут работаешь? Продаёшь золото и драгоценные камушки?
— Нет, я тут не работаю. Я хозяйка этого магазина. Я вышла замуж за его владельца. Так что у меня теперь всё хорошо. В отличие от вас. Вы, как мне известно, нагрешили много, потому придётся расплачиваться за это.
Лиля побагровела от ярости.
— И это говоришь мне ты? Ты, которую я спасла от голодной смерти? Да ведь ты никому не была нужна, никто не откликнулся на твои объявления в газете — отчаянные мольбы о помощи! И нынешнему муженьку своему богатенькому ты тогда не была нужна. Я была единственной, кто протянул тебе руку помощи, вытащил тебя из голода и нищеты, я тебя накормила, одела-обула во всё самое лучшее, а ты теперь мне говоришь такое? Ты же не знала со мной никаких проблем, у тебя было всё! И за всё моё добро ты украла у меня мои драгоценности и деньги, а теперь смеешь говорить мне подобные гадости?
— Да, смею. Потому что вы заставляли меня делать подлости людям. Вы подсылали меня с заданиями опорочить честных людей. Потому я и стала такой — это вы меня такой сделали. Я от вас этому научилась. Мне даже легче было с бандой воров, которые предложили мне союз, с которыми мы вместе и обчистили ваш сейф. И ни единого угрызения совести я не испытала при этом. Они честнее вас. Так что если вы желаете заявить на меня в полицию — давайте, попробуйте. Я им расскажу нечто такое, что им будет очень интересно услышать.
«Ну, не такие уж эти люди были и честные», — подумала Лиля, но не стала говорить это вслух. Вместо этого она вынула из муфточки пистолет и в упор выстрелила несколько раз в Наташу.
После этого Лиля открыла витрину, сгребла свои украшения, а затем удалилась, прикрыв за собой дверь со звонким колокольчиком.
— Представляешь, дворецкий, я убила Наташку! — шёпотом рассказывала Лиля о своих похождениях. — Я встретила её в Киеве, она торговала моими украшениями, которые они с воровской бандой украли у меня. Она вышла замуж за владельца этого магазина и стала его хозяйкой. Она мне ещё грубить начала, вот я её и застрелила.
— Не наследила?
— Нет, никаких следов не оставила. И свидетелей не было.
— Ясно. А в Киев-то ты зачем ездила?
— Да что тут сидеть, плесенью покрываться? Выйти из дому нельзя, а среди людей побыть хочется, просто по бульвару пройтись в толпе — как я соскучилась по этому! Вот и пошла на вокзал, взяла билет на первый попавшийся рейс.
— Ты хоть предупреждай, — слегка пожурил её дворецкий, — чтоб мы знали, где тебя искать.
Её версия была не очень убедительной, но она пока не была готова делиться своей главной новостью.
На стол генералу Скорикову легло свежее донесение. Оно было под грифом «совершенно секретно». «В Киеве была тяжело ранена тремя выстрелами в грудь супруга владельца ювелирной лавки Якова Плоткина Наталья Ивановна Плоткина, в девичестве Стрелкова. Раненая показала, что стреляла в неё Королевич Лилия Владимировна, у которой потерпевшая жила некоторое время…» Далее шло подробное описание того, как они вместе устраивали ловушки для высших военных лиц с целью опорочить их. «Поскольку для военных главное честь, они, страшась огласки, подписывали обязательства, коими они признавали себя должниками данной особы и обязывались в будущем выполнять поручения этой особы. Как пояснила пострадавшая Стрелкова Н. И., этим подразумевалось поднятие военных соединений, находящихся под командованием вышеперечисленных генералов, и поход на Петербург с целью свержения царствующего Императора и водружения на трон Королевич Л. В., которая мнит себя прямым потомком царствующей династии».
Генерал Скориков вызвал помощника.
— Всё, больше тянуть нельзя. Она может зайти слишком далеко. Давай шифровки в Херсон Иванову и агенту Голубю: немедленно арестовать аферистку и доставить в Петербург.
Викентий Павлович Иванов был потрясён услышанным. Пред ним стоял Святослав и жёстко стоял на своём:
— Я не отдам вам её сейчас. Она носит моего ребёнка. Пока она не родит, я не позволю её арестовать и держать в холодной сырой камере без свежего воздуха, со скверной кормёжкой. Арест — это допросы, давление, душевные потрясения. Это ей противопоказано.
— Да ты понимаешь, что ты говоришь! Тебя послали именно для того, чтобы арестовать её, а не для того, чтобы вы детей рожали! Мы так долго разрабатывали планы её ареста, а ты ставишь крест на всём этом! Её нужно немедленно задержать и препроводить в крепость!
— Уверяю вас: в нынешнем своём положении она не представляет опасности для государства и самодержавия. Я беру на себя обязательство — лично прослежу, чтобы она не занималась никакой антигосударственной деятельностью. Она не причинит никому никакого вреда. Збарского забирайте хоть сейчас. А мы с ней уедем в укромное место и дождёмся там рождения ребёнка. И лишь после этого вы её получите — я передам вам её с рук на руки.
Святослав ушёл, громко хлопнув дверью.
Следователь Иванов тут же составил донесение о создавшейся ситуации, которая неожиданно вышла из-под контроля, и распорядился немедленно передать его в Петербург.
Генерал Скориков, получив это сообщение, был в ярости. Он вызвал адмирала Черкасова и известил его о том, что тот скоро станет дедом, а покуда будущий отец намерен прятать мошенницу от правосудия — вплоть до появления на свет ребёнка.
Адмирал Черкасов побагровел.
— Никогда! Никогда в моём доме не будет детища государственной преступницы! На руках которой к тому же кровь моих родственников и других людей! Не позволю принести пащёнка в мой дом! Он не посмеет этого сделать! Прокляну!