Лучший коп Мегаполиса

Куницына Лариса

— И она пала в твои объятия? — улыбнулась я.

Лонго неожиданно разозлился.

— Никогда не задавай мне подобных вопросов! — прорычал он.

— Хорошо, — покорно согласилась я.

Он смягчился и объяснил:

— Когда ормиец любит женщину, он не в состоянии вспоминать о других. Не скучай. Я постараюсь вернуться не слишком поздно.

Я посмотрела на пистолет. Лонго был уже в дверях, когда я ре­шилась задать интересующий меня вопрос:

— Не сердись, но… Где она сейчас?

Он замер, держась за ручку двери, а потом ответил:

— Она жена Торсума.

Дверь с грохотом захлопнулась.

V

Я не слишком

доверяла изящному парализатору прекрасной наложницы и потому перед тем, как выйти из дома, надела свою потайную кобуру и вложила в неё мой верный, видавший виды пластиковый «Оленебой» с полным боезарядом.

В гараже я действительно обнаружила в пятом боксе отличный чёрный автомобиль ормийского производства. Он был не слишком красив, скорее, даже совсем не красив, потому что сильно напоминал сухопутного детёныша бронированной субмарины, который к тому же получился чересчур угловатым. Салон не отличался особым удобством, а о дизайне в моём понимании и говорить было трудно, но этот уродец обладал отменными качествами в отношении скорости и маневренности, поэтому я решила не придираться к внешнему виду и воспользоваться его шестью колёсами.

Мегаполис был большим, грязным и удручающе однообразным горо­дом. Его проспекты, разукрашенные яркими витринами и ослепительной рекламой, сильно смахивали на главные магистрали земных городов, какими их показывают в исторических фильмах о временах трёхсотлетней давности, а шумные и замусоренные улочки были точной копией тех трущоб, что можно найти в двух шагах от любого торгового космодрома на слаборазвитых планетах. Всюду было полно подозрительных субъектов самого нищего вида и сверкающих сталью патрульных андроидов. Я полдня ко­лесила по городу, руководствуясь указаниями бортового компьютера, и за это время стала свидетельницей семи драк, двух перестрелок, че­тырёх разбойных нападений, одного ограбления банка, правда неудач­ного, и одного лихого задержания, когда здоровенный минотавр в полицейской форме в два счёта оседлал не менее здоровенного гориллообразного малгийца с пулемётом в косматых лапах. Сперва это всё меня забавляло, поскольку за пуленепробиваемыми стёклами я ничем не рис­ковала, и это напоминало мне аттракцион в духе старинных кинобо­евиков. Затем мне это надоело, поскольку до меня дошло, что это здесь всего лишь обычная будничная жизнь, где каждый выживает, как может. В конце концов, бесконечная череда сцен насилия мне опро­тивела, и я решила ездить только по проспектам, где ничего не случа­лось, кроме ограблений банков и взрывов бомб.

К вечеру мне уже начало казаться, что я не увижу в Мегаполисе ничего, что могло бы меня хоть сколько-нибудь порадовать. Именно тогда я и увидела эту витрину. По ней расхаживала манекенщица-ро­бот с внешностью оранжевой пенелопской ягуарки. На ней было совер­шенно необыкновенное платье. Я даже остановила возле витрины авто­мобиль, чтоб разглядеть модель получше.

Плотный чёрный материал обтягивал тело манекенщицы от груди до бёдер, подчеркивая её тонкую талию и высокий бюст. От бёдер вниз расходились невесомые складки юбки, опускавшейся почти до пола. Чем ниже, тем легче и прозрачнее становился материал, так что стройные ноги просвечивали сквозь него, а в самом низу были окружены едва заметным прозрачным газом. Бархатные плечи были открыты, лишь верхняя часть рук чуть прикрыта пыш­ными волнами из чёрного кружева, струящегося по верху корсажа. Это изысканное платье к тому же мерцало, словно было сшито из отрезов ночного неба, взятых где-то в периферийной части галактики.

Я несколько минут сидела за рулем, соображая, как это можно было доду­маться соединить глухую строгость основного силуэта с полупрозрач­ной юбкой и открытыми плечами, а потом решила, что вместо того, чтоб заниматься

абстрактными размышлениями, лучше посмотреть, как этот туалет будет смотреться на моей фигуре.

Тщательно заперев дверцу «Сокола», я направилась в магазин и вышла оттуда только через два часа, облегчив свой запас наличных денег вдвое, но загрузив задние сидения автомобиля почти полностью. Я ещё не забыла утренний разговор и, в отличие от Лонго, не испытывала отвращения к светской жизни, что было либо приметой моего не слиш­ком юного возраста, либо следствием того, что я уже поумнела и пе­рестала шарахаться от роскоши из-за того, что она развращает.

На улицах начало темнеть. Я уже знала, что это совсем не свидетельствует о скором наступлении ночи, но всё же день подходил к концу. Ехать домой и сидеть там в смиренном ожидании мне не хоте­лось, и я решила посмотреть, где работает Лонго. Сверившись с навигатором, я направила машину в сторону восточного округа Мегаполиса.

VI

Участок находился на небольшой площади вдали от шикар­ных проспектов. Это оказалось приземистое здание в два этажа с пристройками, которые, скорее всего, были гаражами и мастерскими для андроидов. Над входом висел бронзовый символ колониальной полиции — короткий широкий меч, покрытый сверху щитом — что-то очень похо­жее на древнюю эмблему земных правоохранительных органов. На щите сияли различные знаки, обозначавшие на разных языках одно и то же — число двадцать шесть.

Припарковав машину возле участка, я подошла к двери и взялась за ручку. Уже в этот момент я услышала нестройный гул, доносивший­ся изнутри.

Войдя, я попала в просторный почти круглый зал, в центре которого располагался огромный пульт, за которым восседал широ­коплечий минотавр с маленькой сухой головой и отполированными рога­ми. Рядом с пультом стояло несколько столов, за ними расположились полицейские, которые усердно что-то писали или лихо барабанили по клавиатурам встроенных в столы компьютеров.

Правая от меня стена была прорезана несколькими дверными про­емами, забранными решетками и окантованными красными металлически­ми полосами, что свидетельствовало о том, что на одно железо здесь не по­лагаются, подкрепляя его прочность мощными силовыми полями. Слева высокая арка вела к лестнице на второй этаж, а в глубине зала вид­нелась дверь с надписью на космолингве: «Начальник участка».

— Чем мы можем вам помочь, мадам? — вежливо осведомился минотавр, прив­став из-за пульта.

— Мне бы хотелось поговорить с лейтенантом, — ответила я.

— Очень жаль, мадам, но лейтенант сейчас занят. Он ведёт до­прос подозреваемого. Быть может, вас удовлетворила бы беседа с его заместителем?

— Нет, — улыбнулась я. — Я лучше подожду.

Он указал мне на кресло в стороне и занялся своими делами. Не успела я сесть, как дверь участка распахнулась, и в помещение ворвался высокий худощавый человек в развевающейся алкорской тоге. На чеканном широком поясе у него висел великолепный короткий меч со спиленным гербом. Его тонкая нервная рука сжимала эфес, золотистые шёлковые волосы несколько растрепались, а на красивом высокомерном лице застыло грозное выражение, что свидетельствовало о том, что вновь вошедший сильно разгневан.

— Детектив Хорн! — вскричал он зычным голосом, подходя к пульту и перегибаясь через него. — Где сын банкира Руста?

— У лейтенанта, — спокойно ответил минотавр, рукой отодвигая алкорца подальше от себя. — Не нависайте надо мной, Алмаз. Я люблю чистое небо над головой.

— У лейтенанта? — алкорец сверкнул глазами. — Этот дикарь до­прашивает несовершеннолетнего без адвоката? Я подам на него жалобу префекту!

— Это ваше право, Алмаз, — кивнул Хорн. — Вам напомнить номер жетона лейтенанта?