Лучший коп Мегаполиса

Куницына Лариса

Он обернулся и посмотрел назад.

— Я попытаюсь задать несколько вопросов представителю участка.

На экране всё заметалось, и неожиданно я увидела Лонго. Он стоял над телом убитого и молча смотрел на него. Выражение лица было непроницаемо.

— Свои вопросы я задам начальнику двадцать шестого участка лейтенанту Руфаху, — репортер вынырнул из толпы рядом с ним. — Лейтенант, не могли бы вы…

— Без комментариев, — хрипло ответил Лонго, не поднимая глаз. — Я прошу посторонних покинуть место преступления. Вы будете мешать работе экспертов.

— Послушайте,

лейтенант! Общественность города имеет право знать…

Репортер осёкся и попятился, потому что Лонго, наконец, посмот­рел на него. В тот же миг рядом возник Клайд Урманис. Взяв охотника за сенсациями под руку, он вежливо вывел его из оцепления.

— Кто этот убитый, сержант? — раздражённо спросил репортер, покосившись туда, откуда его только что вывели.

— Это лейтенант Родригес из особого отдела префектуры, — от­ветил Клайд.

— Почему он оказался здесь?

— Он проводил инспекцию. Проверял законность применяемых нами мер и точность соблюдения формальностей.

— Общественность может ознакомиться с результатами проверки?

— Мы бы желали этого от всей души, поскольку в рапорте нет ни одного упрёка в адрес сотрудников нашего участка, однако, вопрос об опубликовании текста рапорта может быть решен только начальником особого отдела либо самим префектом.

— Значит, причина этого преступления не в проводимой проверке?

— Конечно же нет!

— А в чём?

— Ответ на этот вопрос даст следствие.

— Я могу дать его уже теперь, — пробормотала я.- Этот несчастный инспектор со спины был слишком похож на начальника участка

Зазвучал зуммер видеотектора. Я поспешно нажала кнопку на под­локотнике, а потом обернулась к туманному шару, выплывшему на сере­дину комнаты. Туман под оболочкой рассеялся, и я увидела Лонго. Он был озабочен и между делом бросил взгляд мне за спину, на только что выключенный стереоэкран.

— Чем занимаешься? — поинтересовался он.

— Скучаю, — изобразив безмятежную улыбку, ответила я.

— Ничего, любимая. Потерпи ещё немного. Я заеду за тобой через два часа. Надеюсь, ты уже будешь готова ехать в «Палас».

— Тогда скучать не придётся. Я принимаюсь за дело немедленно.

Он, наконец-то, сумел выдавить из себя не слишком весёлую улыбку и кивнул:

— Я тебя люблю.

— А я от тебя просто без ума… — пропела я.

Х

В хрустальном холле ресторана «Палас» я в очередной раз гляну­ла в зеркало. Чёрное платье было отличным приобретением и изумитель­но сидело на мне. Оно подчеркивало достоинства моей фигуры, не скрывало ног, которыми я всегда гордилась, и самое главное — выгодно преподносило мои красивые плечи и лебяжью шею. Я была собой довольна, даже волосы на сей раз покорно лежали серебристыми волна­ми вокруг лица, хотя обычно норовили расползтись во все стороны, игнорируя все гели и лаки.

— Мне кажется, что я выгляжу несколько холодновато, — пожало­валась я Лонго.

— Разве? — он поправил строгий галстук и тоже посмотрел в зер­кало. На нём был вечерний костюм — чёрная тройка из тонкого бархата. — По-моему, как раз то, что нужно.

— Да, —

наконец согласилась я. — Мы с тобой могли бы хоть сей­час принять участие в традиционном ежегодном приёме в отеле «Ритц».

— Ты думаешь? — он с сомнением взглянул на своё отражение.

— С тобой я поехала бы даже в Букингемский дворец! И пусть ан­глийская королева свалится в обморок от зависти при виде моего ка­валера!

— Только дворца мне и не хватало, — мрачно кивнул Лонго. — И что это Джули так любит эти шикарные залы?

Он взял меня под руку. К нам навстречу уже бежал метрдотель, и его золочёные крылышки звенели на весь холл.

— Лейтенант! — защебетал он. — Какая честь! Добрый вечер, ма­дам! Вы ослепительны! Прошу вас в верхний зал! Лейтенант Нордони с супругой уже прибыли и ждут вас с нетерпением! Ах, лейтенант, поче­му вы так редко наведываетесь к нам! Госпожа Сапфира уже три раза полностью сменила репертуар, а вас всё нет…

Лонго издал негромкое рычание. Метрдотель тут же смолк и понёсся впереди нас. Мы поднялись по прозрачной, сверкающей как алмаз лестнице и оказались у двери, распахнутой в звёздную ночь. В полумраке, освещаемом только яркими гроздьями звёзд, плавно пере­ливались расплывчатые пятна света, которые сплетались в причудливые узоры, распадались на странные силуэты и свивались в волнистые кольца. Они следовали за приятной ненавязчивой музыкой, звучавшей в этой ночи. Прямо к порогу плавно подлетела небольшая площадка, на которой был установлен столик, а вокруг него — изящные кресла. С одного из них мгновенно вскочил Джулиано Нордони. Он подо­шёл ко мне, поцеловал руку и проводил к моему месту, отпустив на ходу какой-то изысканный комплемент. Я не слишком прислушивалась к нему, потому что из другого кресла в тот же миг вспорхнуло очарова­тельное хрупкое создание с тяжёлыми чёрными косами. Это милое суще­ство со смехом бросилось на шею Лонго и принялось щебетать по-ормийски что-то о том, что он её не любит, совсем забыл и бро­сил на растерзание ужасно умного и страшно холодного Нино.

— Нино — это я, — улыбнувшись, пояснил Нордони, — а это — моя су­пруга — Зирфа.

Она обернулась ко мне и вдруг застонала и толкнула Лонго.

— Торнадо! За что тебя любят такие женщины! Ты же просто дикий бык и ничего больше! Вас зовут Лора? Вы с Земли? Я обожаю землян! — она тут же оказалась рядом с мужем и прижалась к нему. — Это у нас семейное! Торнадо тоже любит землян, хоть и говорит, что не лю­бит! Он заявляет, что земляне произошли от алкорцев. А какая разни­ца? Нино! Ты когда-нибудь кого-нибудь завоёвывал? Кроме меня! Нет!

Она приземлилась в своё кресло. Мужчины наконец-то смогли об­меняться рукопожатием и занять места. Площадка плавно отплыла от порога и унеслась в ночь, петляя меж разноцветных призрачных арок и колонн.

— Торнадо любит землян, — уверенно повторила Зирфа, сердито глядя на Лонго. — Он терпеть не мог всех моих мужей, хотя они были ормийцами, а некоторые, как и он — горцами, а у него горец — это ормиец высшего качества. Но он их всех терпеть не мог, а одного даже выкинул в окно. А Нино он любит. Ты любишь Нино, Лонго?