Лучший коп Мегаполиса

Куницына Лариса

— Торнадо! Я брошу его ради тебя! Я обязана тебе жизнью, ты спас меня, ты пробудил мою душу, ты…

— Послушай, одиннадцать лет назад ты предпочла мне Рирма. Воз­можно, он не ангел и не герой, но он твой муж. И ты прекрасно зна­ешь, как я отношусь к женщинам, которые предают своих мужей.

— Это всё условности!

— Хорошо, — сдался он, но, как оказалось, не совсем. — Но ведь я сейчас не один. Рирм не говорил тебе, что я привёз с Изумрудной женщину? Она — не условность, Рузаф. Я люблю её, и только она сейчас интересует меня.

Красавица

рассмеялась, но на её длинных ресницах заблестели бриллиантами слёзы.

— Бедный мой Торнадо! — воскликнула она. — Нельзя же так обма­нывать себя! Не нужно обманывать и меня. Ведь я знаю, что я не из тех женщин, которых можно разлюбить! И ты любишь меня. Я знаю это. Я знаю это с того самого момента, когда увидела тебя впервые во Дворце Императора. У тебя были такие глаза… Я сразу поняла, что это навсегда! И не только для тебя, но и для меня. Ты сразу поразил моё сердце… — она коснулась изящной серебристой ручкой левой стороны груди.

— Ещё бы! — усмехнулся он. — Ты ведь тогда впервые увидела нор­мального мужчину. Ваш паук-император — не в счёт.

— За усмешкой ты прячешь боль! — вздохнула она.

— О, боги! — Лонго закатил глаза. — У меня сердце разрывается от этой душещипательной сцены! Она ещё думает, что хорошо быть красивым мужчиной! Меня просто рвут на части, одна говорит, что та­ких как она не бросают, вторая, что таких как она нельзя разлюбить, третья вообще палит в меня из бластера. Действительно, можно подумать, что мужиков в этой галактике, кроме меня, не осталось, и мне остается только завести гарем. Хватит, Рузаф, закругляйся. Скоро вернётся Лора, и мне не хотелось бы, чтоб она застала тебя здесь.

— Она так ревнива? — взмахнула ресницами бывшая императорская наложница.

— Не замечал. Но я не хочу, чтоб она тебя здесь видела. И сам уже давно избавился от желания видеть тебя.

— Я знаю, — коварно улыбнулась она. — Ты просто боишься уви­деть её рядом со мной. Эти женщины с Земли ведь так холодны и грубы, они ничего не понимают в любви. Кроме того она наверняка выше тебя и интересуется только наукой и вопросами человечества!

Лонго вздохнул, некоторое время смотрел на неё, потом поднял голову и крикнул:

— Лора! Спустись, если сможешь. У нас гостья!

Я прикрыла дверь и прижалась спиной к стене, чувствуя, как на моём лице расплывается счастливая торжествующая улыбка. Потом скинула куртку, стащила с себя свитер и снова надела куртку на голое те­ло, застегнув её лишь до середины груди. Потом распустила хвост, взбила волосы и распахнула дверь.

Спускалась я, не торопясь, давая гостье внимательно рассмотреть себя. Рузаф смотрела очень внимательно и под конец закусила губу.

— Она действительно очень высокая, — проговорила она надменно. — Наверно, если она наденет очень высокие каблуки, то будет выше тебя.

— Ну, что вы, — улыбнулась я, представив себя в роли Джоконды. — Зачем же я буду надевать такие каблуки? Я считаю, что мужчина в лю­бом случае должен быть выше.

Лонго с удовольствием посмотрел на меня.

—

Рузаф, разреши мне представить тебе Лору Бентли. А это, любимая, звезда императорского сераля, Рузаф Аршан Торсум.

— Вы очень красивы, — произнесла я, придавая своему голосу ангельские нотки. — Я никогда не видела таких красивых женщин.

Рузаф смутилась. Я остановилась на третьей снизу ступеньке и встала в позе манекенщицы, демонстрирующей вечернее платье из змеиной кожи с алмазным декором. Бывшая звезда сераля снова окинула меня придирчивым взглядом, начиная с носков сапожек и кончая лбом.

— Вы тоже очень красивы, — великодушно признала она. — Правда, ваша красота не соответствует нашим стандартам. Например, золотистый цвет кожи у нас не в моде, но волосы заслуживают величайшей похвалы. Это естественный цвет?

— Не совсем, — я спустилась с лестницы, неторопливо подошла к креслу Лонго и присела на подлокотник, обняв его за шею. — Они выгорели. Цвет кожи, кстати, тоже не соответствует природному. Обычно я белая, как молоко, но ради разнообразия иногда загораю.

— И где? — с явным интересом спросила она.

— На Рокнаре. У меня там небольшое бунгало на берегу Великого Океана.

Её заинтересованность ещё больше возросла.

— Бунгало? Я слышала, что аренда бунгало на берегу Великого Океана стоит миллион кредов в месяц.

— Да? — равнодушно переспросила я. — Мне не приходило в голо­ву его сдавать. Я вообще не люблю чужих людей в своём доме.

Она резко встала.

— Мне приятно было познакомиться, мисс Бентли. Думаю, что вы имели бы немалый успех в императорском серале. Торнадо… — она подошла к нему, нагнулась и поцеловала в губы, потом тонким паль­чиком стёрла воображаемую помаду, которой якобы его запачкала. — Я рада, что тебя снова любит красивая женщина, а то твоя Сапфира… Прощайте!

Она пошла к дверям, но неожиданно остановилась и резко развернулась:

— Я советую вам обоим поскорее уехать отсюда. Исчезнуть! Вы подвергаете своё счастье и свою любовь слишком большой опасности. Вас втянули в опасную игру и, кажется, собираются пожертвовать вами.

Лонго вскочил и через мгновение был возле дверей.

— Что ты знаешь? — резко спросил он.

— Только то, что я тебя люблю, а Торсум тебя ненавидит. Ещё я знаю, что ты по обыкновению сунул голову в пасть льву, но на этот раз он голоден. Пропусти меня, мне нечего больше сказать.

— Нечего? Ты уверена?

— Я хотела помочь тебе, Торнадо, в память о том, что было. Но теперь на меня не надейся. Такую женщину, как я, нельзя разлюбить… безнаказанно!

Отстранив его, она вышла. Лонго зло посмотрел ей вслед, потом обернулся ко мне. Я уселась в кресло и проговорила:

— Мне чертовски надоели твои женщины, Лонго!

— Мне тоже, — кивнул он. — Никак не пойму, что происходит. Обе в один день, хотя до того столько лет прекрасно обходились без моего общества. Сначала сбегут, а потом не могут понять, почему я ещё жив и в здравом рассудке, как будто у меня нет других проблем!