Лучший приключенческий детектив
Шрифт:
— Дальше сами, — успокоила подружку Громова. — Карта есть. Ориентироваться мы умеем. Зачем нам свидетели?
Алиса оценила двусмысленность вопроса:
— Можно пристрелить?
— Шуйская, ты слишком кровожадная. Выплатим зарплату, и пусть дядя уходит.
— Пусть. Лишь бы не маячил рядом.
Эдик по-прежнему таращился в карту, не желая становиться жертвой опасных экспериментов. Бедной Алиске уже перепало.
— Где мы? — спросил он у Графина. — Сколько километров до озера?
— Час обычным темпом, — пробурчал тот, тыкая пальцем в карту и посматривая
Господа с большой неохотой натягивали на плечи рюкзаки: Эдик морщился, Алиса приглушенно охала, Даша охарактеризовала свое физическое состояние забористыми словосочетаниями, самое приличное из которых звучало как «убиться веником».
Поздним вечером усталая четверка медленно приближалась к озеру. Грязно-серое небо низко нависло над лесом, а он никак не желал кончаться. Деревья обступали путешественников враждебной толпой без надежды на выход и спасение. Где-то над головой испуганно вскрикнула ночная птица, и Алиса отшатнулась, когда чёрная тень коснулась её лица мягким крылом. Она резко остановилась и прерывисто выдохнула свой страх.
Это маленькое происшествие стала сигналом для Громовой. Она бесшумно нажала на кнопочку, и не её лбу белой звездой вспыхнул фонарь. Его необузданная яркость привела в трепет Графина, отчего он стал скромно держаться за спиной владелицы божественного огня, не рискуя ослепнуть под всепроникающим лучом. За Графином плелась Алиса, хромающая на обе ноги. Почётный эскорт замыкал Эдик, каждые пятнадцать минут сверяющий путь с дорожной картой.
Графин внезапно оживился, тыча пальцем в далёкую полоску воды, замелькавшую бликами из-за деревьев.
— Дошли, слава господи. Думал, никогда не доберемся с этим несчастьем!
Он перевел обвиняющий перст на запыленную и молчаливую Шуйскую. Графин мастерски изводил Алису, а у той не осталось сил сопротивляться. Последние полчаса она провела в тягостных размышлениях, что, несмотря на разницу в воспитании и социальном положении, Графин и Софья Эдуардовна — две половинки единого целого, прекрасно дополняющие друг друга. Монстр о двух головах. Вряд ли имело значение, куда ехать: в пансионат или в лесную глушь: ненавистный мучитель оказывался рядом.
Глава шестая,
в которой «встретились два одиночества, разожгли на поляне костёр»
Лес расступился, и они вышли на заросшую высокой травой, овальную поляну. Алиса огляделась: за спиной топорщились листвой неразличимые березы, по сторонам и ближе к берегу сгибался пышный ивняк, а чуть дальше масляной гладью поблескивала пресловутая Зеркальная падь.
Громова провела лучом по лохматым кустам, преграждающим путь к озеру, и обернулась к брату.
— Хорошее место, — одобрила она, слепя прожектором Эдика.
— Здесь будет наш кемпинг? — спросила Алиса, вовремя прикрыв глаза ладонью.
— Кемпинг! — фыркнул Графин. — Вот нерусская! Разобьём лагерь, палатки поставим. — Его серый силуэт растворялся в густых сумерках. — Лучше места не найдёте. Кострище обустроенное, — заявил он, — и хворост прикрыт от дождя. Молодец!
Алисе не хотелось задумываться, отчего хворост — молодец.
— Даш, выключи фонарик! — попросила она.
Громова нажала на кнопочку: все с облегчением выдохнули. Обволакивающая синева примирила противоборствующие стороны, накладывая табу на жалобы и обвинения. Графин с энтузиазмом топтался возле кострища, с громким треском ломая и складывая ветки. Оранжевый язычок пламени мелькнул в воздухе, послужив сигналом к действию. Алиса сняла со спины рюкзак, пристроила его возле сучковатой колоды и неуклюже похромала к озеру.
— Гляну, — бросила она.
Появилось неотвязное желание сбросить кроссовки и опустить уставшие ноги в холодную воду. Хоть на пять минут!
— За кустами — склон. Не свались! — предупредил Графин, отворачиваясь от клубов серого дыма. — Все-таки, сыроваты дровишки! А других нет.
Алиса просеменила мимо ссутулившегося Эдика, прошла вдоль стены кустарника и направилась к узкой тропке, затянутой молодой ивовой порослью. По дороге она вытащила из кармана фонарик и направила луч света себе под ноги. Медленный спуск завершился полной викторией.
Темнота окончательно окутала озеро. Алиса сидела на корточках, прислушиваясь к умиротворяющему плеску и шороху, бездумно освещая фонариком чёрную воду. Когда она принялась развязывать шнурки на кроссовках, над ухом противно зажужжал комар. Купальщица досадливо отмахнулась, потом сдула другого комара с носа, прибила третьего на щеке и как-то раздумала ходить босиком по воде. Руки она ободрала, ноги натерла, плечи — не разогнуть. Сейчас еще местные вампиры дружным коллективом навалятся, и удовольствие от похода переполнит чашу ее терпения. Как бы не забиться от счастья в истерике.
Тихо простонав, выпрямила колени, охнув, разогнулась и со старческой грацией отступила от кромки воды. Слабо потопала, отрясая мокрый песок, и сморщилась от боли. Завтра она сможет только ползать. Очень осторожно развернулась. Автоматически чиркнула светом фонарика вверх по склону и застыла на месте. Тонкий луч выхватил из темноты изуверских размеров топор, который сжимала чёрная-пречёрная рука.
Алиса испуганно дёрнула фонариком и осветила вторую руку в перчатке. Затянутые в кожу пальцы угрожающе сжались в огромный кулак. Луч фонаря понёсся вверх и, проскакав по огромной бесформенной глыбе, остановился на страшном капюшоне пришельца, где вместо лица фигурировал мрачный провал. Вконец деморализованная Алиса коротко вскрикнула и попятилась. Кроссовки зачерпнули озерную воду, неожиданным образом исполнив последнее желание.
Холодная ванна для ног привела в чувство. Размахивая фонарем, она выскочила на берег и бросилась прочь от безликой фигуры. Предательский луч фонаря снова упёрся во что-то потустороннее: широкий блестящий плащ, разметавшиеся длинные волосы и мертвенно-белое лицо.
Контроль над разумом был потерян. Пронзительный мажорный ряд, который она издала, парализовал всю нечисть, веками обитающую на дне старого озера. Особо впечатлительные твари сдохли сразу, а те, что покрепче, закопались в ил.