Луи де Фюнес: Не говорите обо мне слишком много, дети мои!
Шрифт:
— Представьте, сегодня ночью я видел летающую тарелку! Уверяю вас — видел своими глазами! Она зависла над домом, повисела десять секунд и улетела.
— Ты не спутал с самолетом, Луи?
— Нет, она была огромная, я ее видел!
— Вы знаете, многие считают, что видели летающие тарелки, а это были вертолеты или истребители.
— Стало быть, мне это приснилось. Вот ужас-то! Вы мне не верите? Говорю вам, она прилетела с этой стороны, видите? А улетела в ту сторону!
Он был любезен и с другими гостями. Каждое утро их комнаты украшались красивыми цветами или свежими фруктами. Едва созревали груши в оранжерее, он срезал самые спелые. Затем аккуратно заворачивал
После рождения нашей дочери Жюли он вознамерился расширить курятник и поставить клети для кроликов, чтобы малышка играла с животными и ела биологически чистые яйца. Когда она начала ходить, он отправлялся с ней поздороваться с кроликами, попутно придумывая всякие истории, убеждал девочку, что некоторые кролики с ним разговаривают: «Большой рыжий кролик — это господин граф. Он просит, чтобы ты приготовила ему что-нибудь вкусненькое. Но консьержка — белая курица — против. Тогда господин комиссар — петух — решил, что они могут приготовить прекрасный обед из тебя. Наверное, твои поджаренные пухлые коленки будут очень вкусные!»
Он рассказывал ей также про слонов и тигров, которые будто бы водились в парке. Неизменно называя Жюли «госпожой графиней», он увлекал ее в свой выдуманный мир. Роль деда еще более усилила его бдительность, он проверял, заперты ли двери и ставни, чисты ли соски, безопасны ли розетки и радиаторы, запирал на висячие замки двери на лестницы. Номера телефонов пожарных, полиции, «скорой помощи» и токсикологического центра были приклеены к каждому телефонному аппарату.
На рождественские каникулы 1982 года родители увезли Жюли в Альпы, чтобы она подышала горным воздухом. Они остановились в отеле курорта Арк. Ненавидевший лыжи и холод отец внимательно наблюдал за спортивными успехами внучки. Отказавшись доверить ее детскому клубу из страха, что девочку могут похитить, он следовал за ней пешком, умоляя тренера не спешить и подождать его.
— Тут слишком много снега, нельзя ли нам вернуться? Очень холодно, отложим на завтра? Нет, нет, я не прошу вас отвести ее в отель! Я обожду… У меня отморожен нос, но я все равно обожду вас!
Отправляясь однажды домой после проведенного с ними уик-энда, во время которого пришлось в очередной раз выслушать его страхи, я в последний раз перехватил его взгляд в мою сторону.
Эпилог
Отец любил цирк. Когда мы были маленькими, он часто водил нас туда. Я не стану анализировать его пристрастие к красноносому клоуну, ибо свое предпочтение он все же отдавал белому. Поговорим лучше о шимпанзе, разодетых, как школьники по воскресеньям. Они бегали по манежу в сопровождении собачек, подгоняемые пошлыми шутками зрителей.
— Эти бедные звери чувствовали бы себя куда лучше в родном лесу. Как мне их жалко! — горевал он.
Став знаменитым, отец больше всего боялся оказаться на их месте. Он ненавидел праздники Нового года и 14 июля:
— Если меня, дети мои, вдруг обнаружат в машине, люди захотят меня потрогать, поцеловать, пожелать счастливого Нового года или отпустить шуточки вроде: «Как поживаешь, Фюфю? Покажи, как ты гримасничаешь!» Потом станут трясти, как грушу. Так что я быстренько стану для них обезьяной. Ненавижу толпу! Ее настроение меняется, как дуновение ветра, а симпатия может обернуться агрессией. Меня
Мы тогда не много знали о шимпанзе, выступающих на арене цирка Медрано. Могли ли мы себе представить, что их ДНК отличалась от нашей всего на 0,3 процента? В 1960 году Джейн Гудалл, молодая англичанка-этнолог, по окончании университета отправилась в Танзанию для изучения этих животных. Сорок лет она жила с ними рядом, записывая ежедневно их поступки и жесты. Ведя по большей части праздную жизнь, эти обезьяны, как она заметила, подобно людям, отравляют себе жизнь бесконечной борьбой за власть. Как и мы, они способны на всевозможное притворство и на сомнительные связи для достижения своей цели.
Когда Фредерик Дьедонне и Жан-Кристоф Жоффр, которые уже десять лет подряд проводят в Париже Фестиваль имени Жюля Верна с показом приключенческих фильмов, по дружбе предложили мне в 2004 году войти в состав жюри, я сначала призадумался. Я не был уверен, что сумею поглощать каждый день десяток-другой документальных фильмов подряд. Но, узнав, что Джейн Гудалл представит свой новый фильм «Возвращение в Комбе», я тотчас согласился. На сцене кинотеатра «Гран Рекс» появилась хрупкая, воздушная, но прямая, как буква «I» женщина. Было трудно себе представить, что она прожила большую часть жизни в джунглях, передвигаясь на четвереньках.
— Какая же она милая! Вот кто бы наверняка понравился твоему отцу, — прошептала сидевшая рядом мама.
Но он наверняка пришел бы в ужас, увидев на задымленных от барбекю африканских дорогах, как автомобилистам предлагают на шампуре жаркое из шимпанзе!
В тот вечер Джейн Гудалл, не выказывая усталости, отвечала на массу вопросов зрителей. Зал был набит до отказа. Дети, подростки, старики не могли оторвать от нее глаз. На таких мероприятиях особенно остро ощущаешь разрыв между власть имущими и обычными гражданами. Вы когда-нибудь слышали, чтобы министр говорил о том, что скоро исчезнут тигры? Приз зрительских симпатий, однако, получил превосходный документальный фильм именно об этих зверях. Отец давно выражал по этому поводу свое беспокойство.
— Увидите, через двадцать лет останется лишь полсотни пар королевских тигров. Зато число политиков увеличится с двадцати тысяч до двух миллионов, — говорил он.
На другой день в «Гранд-Отеле» состоялся банкет по случаю закрытия фестиваля. В великолепно отреставрированном салоне под золоченым сводом в стиле эпохи
Второй империи почетный гость Джеймс Кэмерон вполне мог бы почувствовать себя на борту «Титаника». По логике вещей я должен был сидеть рядом с ним, ибо его фильм «Титаник» побил все рекорды сборов, которые до него удерживал фильм отца «Большая прогулка». Но хитрющий Фредерик предпочел посадить меня рядом с Джейн Гудалл.
— Ах, так вы сын Луи де Фюнеса! Мне очень нравится этот актер.
— Как и вы, он тяжело переживал постоянное уничтожение природы. Остались ли леопарды в Комбе?
— Остались. Мы их слышали поблизости, когда спали с мужем под открытым небом.
— Но ведь это опасно. Они могли вас растерзать!
— Верно, но мы не боялись. В лесу мы чувствовали себя в безопасности. Это был наш дом.
— Знаете, как и вы, он не любил охотников. Он говорил нам: когда объявляется «открытие сезона охоты», следовало бы это назвать «открытием безобразия». Настанет, мол, день, когда какой-нибудь господин с флажком в руке подаст такой же сигнал к открытию сезона охоты, как при старте автомобильных гонок. И это будет показано по телевидению, хотя перестрелка сразу распространится на весь мир. Малиновки, кролики, медведи, волки, слоны… всех перебьют!