Лукреция Борджиа. Три свадьбы, одна любовь
Шрифт:
– Ты думаешь, это возможно?
Александр пожал плечами.
– Не будь наивным. Если случится так, что после прихода французов неаполитанская флотилия побьет их корабли, мы расшевелим Людовико в Милане, а Вирджинио Орсини останется нам верен и возглавит армию Альфонсо в предместьях Рима, тогда мы имеем неплохие шансы.
– А если нет? – спросил Чезаре после минутного молчания.
– Если нет? – Взгляд Александра ненадолго остановился на собственном портрете, наконец размещенном Пинтуриккьо на люнете над дверью: папа Александр VI преданно наблюдал
– Если нет, нам придется обыграть их другим способом.
– Что ж, так и сделаем. Мы не для того забрались так высоко, чтобы быстро упасть, отец. Бог не допустит этого.
Бог. Как странно было слышать само это слово из уст сына.
– Почему мне не сказали, что в доме кто-то болен лихорадкой?
Всюду стояли упаковочные ящики.
– У вас в последнее время нелегко добиться аудиенции, ваше святейшество, – защищалась Адриана. – Она будет готова уехать уже через несколько дней.
– О да. И куда она направится?
Адриана смущенно замолчала.
– Может, в Пезаро? – подсказал ей Александр.
Она встретилась с ним глазами:
– В Риме волнения. Там для нее более безопасное место. Все-таки она герцогиня этого города. Если ей суждено обрести там дом, пусть так и будет. По крайней мере на какое-то время.
– Хм. Что ж, одна она не поедет. Ты поедешь с ней и поможешь устроиться.
– Разумеется. Неужели вы думали, что я оставлю ее?
Адриана помолчала.
– Я вижу, ты хочешь сказать мне что-то еще, – вздохнул он. – Ну же, говори!
– А что насчет Джулии?..
– Я не хочу покидать вас, мой господин. – В ту ночь они впервые за несколько недель лежали вместе. В бликах свечей ее глаза светились любовью. Правда ли это, или лишь слова, которые она считает нужным сказать? Голова Александра была так занята политикой, что теперь он сомневался во всем. – Я уже жила в пораженном лихорадкой городе.
– Но это не означает, что ты и сейчас не заболеешь. Нынче лето сырое и жаркое. Я не хочу рисковать.
– Мы так редко видимся. – Джулия чуть откинула голову, будто желая получше его рассмотреть. – Пезаро далеко. Может быть, мне отправиться куда-нибудь поближе? К своей семье в Каподимонте?
– Нет, – быстро отозвался Александр. – Если французы и появятся, то именно с запада.
– Я ведь уеду ненадолго. Только пока не утихнет лихорадка.
– Неважно. Пезаро безопасней.
Она вздохнула.
– Что ж, мне будет совсем скучно в Риме без Лукреции и Адрианы.
Джулия сладко улыбнулась, и на секунду Александру показалось, что не так уж сильно она хотела остаться здесь с ним.
Когда все вещи были упакованы, из Рима выдвинулся огромный караван лошадей и повозок. Прощаясь, папа не мог скрыть слез. Он послал с ними небольшой отряд, но в последний момент Чезаре настоял, чтобы до границ папских земель вместе с ними ехали его собственные проверенные люди. Конечно, это был лишь слегка завуалированный выпад в сторону Джованни, мол, сам он не сможет обеспечить безопасность жены.
Памятуя о том, что сестра недолюбливает Микелетто, непосредственно к женщинам приставили Педро Кальдерона. Это был верный выбор, ведь за время работы гонцом молодой Педро хорошо узнал всех домашних. Но лишь сейчас у него появилась возможность быть представленным самой герцогине Лукреции.
В силу ее занятости их встреча была недолгой. Они стояли посреди заставленной сундуками комнаты, в последний раз проверяя, не забыто ли что-нибудь.
– Спасибо тебе за терпение. – Лукреция растерянно оглядывалась по сторонам. Все тревоги касательно сборов остались позади; теперь она вдруг почувствовала, что ей грустно уезжать. – Всегда кажется, что нужно положить что-то еще…
– Пожалуйста, не волнуйтесь. Я к вашим услугам, это моя работа, и она доставляет мне удовольствие.
Он низко поклонился ей, а слова его прозвучали с таким чувством, что Лукреция не могла не удивиться.
– Мне кажется, наши дороги когда-то пересекались. Ты работаешь на моего брата, кардинала, да?
– Да.
– Ты доставлял нам от него письма, когда он был в Сполето, правда?
– Да, так и есть.
– Я узнала тебя. – Она улыбнулась. – Как тебя зовут?
– Кальдерон. Педро Кальдерон.
– Что ж, Педро Кальдерон. Моя тетя говорит, что на коне ты скачешь как дьявол с ангельским лицом. Чего не знаю, того не знаю, но выглядишь ты гораздо милее того человека, который обычно охраняет моего брата. Осмелюсь предположить, что и в храбрости ты ему не уступаешь.
– Вы не найдете никого храбрее меня, – ответил Педро и покраснел, снова несказанно удивив ее.
– Надеюсь, мне никогда не придется испытать твою храбрость на деле. Скажи, ты бывал в Пезаро?
– Нет, моя госпожа, – смущенно проговорил он. – Но я слышал, что это прелестный город.
– Что еще ты слышал?
Он пожал плечами.
– Что людям не терпится поприветствовать свою новую красавицу герцогиню.
– Ах, да вы льстец не меньше, чем воин, сеньор Кальдерон, – засмеялась Лукреция. – А я никогда не выезжала за пределы Рима. Так что мне тоже не терпится… хоть я и боюсь покидать семью, когда пахнет войной.
– Не беспокойтесь. С ними ничего не случится. Я обещаю вам. – Он немного помолчал, а затем добавил: – А когда все закончится, вы вернетесь домой. Без вас этот город станет серым и скучным.
– Спасибо. – Лукреция внимательно посмотрела на молодого человека. Он говорил привычные ей слова, которые она сотни раз слышала от послов и придворных, но было в них что-то, отчего у нее наворачивались на глаза слезы. Ах, должно быть, она просто перенервничала из-за скорого отъезда.
Комната наполнилась слугами, и Лукреция вернулась к своим хлопотам.