Луна над Эдемом
Шрифт:
— После того, как вы столько лет прожили на Цейлоне, какую страну вы считаете своим домом?
— Я и сам часто размышлял над этим, — признался лорд Хокстон. — Когда два года назад я покидал Цейлон, мне казалось, что я оставляю здесь все, что мне дорого и знакомо. Тем не менее едва я снова ступил на землю Англии, я понял, как много она для меня значит, потому что там прошло мое детство, моя юность, там я впервые ощутил себя взрослым.
— Поэтому вы любите Англию так же, как и Цейлон! — закончила за него Доминика.
— Надо полагать, это, так и есть, — согласился лорд Хокстон, но словно с
В этот момент они въезжали в более оживленную часть города, где на улицах можно было увидеть представителей всевозможных национальностей, одетых в самые разнообразные костюмы.
Среди них были коренные жители Цейлона, носившие, как мужчины, так и женщины, волосы связанными сзади в узел, только женщины затем украшали их причудливыми шпильками; встречались и более темнокожие — тамилы, выходцы из Индии.
Индусы, принадлежавшие к разным кастам, смешивались в толпе с магометанами арабского происхождения, которые первыми завезли кофе на Цейлон; можно было увидеть и афганских купцов, и малайских полицейских, и длинноносых парсов 9 , и раскосых китайцев, не говоря уже о евразийцах — потомках голландских, португальских и английских поселенцев.
Все вместе представляло собой калейдоскоп движений, цветов, звуков, казалось, на улицах царили полная сумятица и неразбериха.
9
Парсы — последователи учения Зороастра в Индии.
— Куда вы меня везете? — поинтересовалась Доминика.
— Я выяснил у всеведущего секретаря губернатора, — ответил лорд Хокстон, — что самая искусная и модная портниха на Цейлоне — мадам Фернандо.
Доминика повернула голову и посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Это так и есть, — сказала она, — но я должна предупредить вашу светлость, что она при этом еще и самая дорогая портниха.
— Я уже говорил вам, Доминика, что у вас будет самое роскошное и элегантное приданое, о котором только может мечтать любая девушка. Поэтому я намерен представить вас мадам Фернандо, объяснить ей, что все счета она должна будет послать мне, а после этого вы уже сами с ней выберете, что сочтете нужным.
Доминика отвернулась и, едва дыша, уставилась перед собой. Лорд Хокстон не сомневался, что она с восторгом думает о том, что ей сейчас предстоит. Какая девушка, одетая в платье из самого дешевого материала, который только можно было найти, да к тому же наверняка сшитое ее собственными руками, устоит перед соблазном накупить себе роскошных туалетов, которые, если верить секретарю губернатора, носили все самые модные и элегантные дамы Коломбо.
Наконец они подъехали к магазину мадам Фернандо, в витрине которого была выставлена всего лишь одна очень элегантная шляпка — почти что произведение искусства, — украшенная огромными малиновыми и голубыми страусовыми перьями.
Было совершенно очевидно, что шляпка скорее является элементом декорации, нежели предметом туалета, который нормальная женщина захочет водрузить себе на голову, но Доминика посмотрела на нее таким оценивающим взглядом, что лорд Хокстон впервые усомнился, правильно ли он поступает, решив довериться ее вкусу.
Лакей спустился с запяток и открыл перед ними дверцу коляски, и тут Доминика порывисто повернулась к лорду Хокстону.
— Пожалуйста, — сказала она ему еле слышно, — выберите сами те платья, которые вы сочтете нужными. Я уверена, что сделаю все не так, и вам будет стыдно за меня.
Лорд Хокстон был очень удивлен. Он уже спланировал, чем займется после того, как оставит Доминику в магазине, и куда съездит, прежде чем вернется за ней.
Ему и на минуту не пришло в голову, что его заставят сидеть у портнихи и выбирать платья для юной девицы. Он считал, что его участие в подготовке ее приданого ограничится лишь тем, что он оплатит счета.
Неожиданно, слегка улыбнувшись, он принял решение.
— Почему бы и нет? — спросил он, обращаясь скорее к самому себе, чем к Доминике. — В конце концов, я всегда говорил, что если вы хотите, чтобы все было сделано так, как нужно, сделайте это сами. Я остаюсь с вами, Доминика, но не вините меня, если наши мнения по поводу того, как вы должны выглядеть, разойдутся.
Он увидел в ее глазах выражение благодарности и понял, что вдобавок к тому, что она боялась купить не то, что нужно, ей просто было страшно оставаться одной в таком роскошном магазине.
Мадам Фернандо оказалась женщиной весьма решительного вида, и лорд Хокстон вынужден был признать, что если бы он не остался с Доминикой, той не дали бы даже высказать свое мнение в вопросе выбора приданого.
Француженка по происхождению, мадам Фернандо приехала на Цейлон в качестве жены португальского плантатора.
Однако вскоре жизнь на плантации надоела ей, и она, перебравшись в Коломбо, стала зарабатывать на хлеб шитьем дамского белья, которое она украшала очень изысканной вышивкой.
Ей удалось снискать расположение жены губернатора, и с того момента успех ей был обеспечен.
Поначалу ей приходилось работать с раннего утра до поздней ночи, чтобы выполнить все заказы, которые она получала. Затем она наняла в помощь двух местных девушек, которых обучила искусству вышивки.
Спустя десять лет она была уже владелицей магазина с большим штатом работниц и с приличной суммой на банковском счету, которая росла год от года и оказалась как нельзя более кстати, когда кофейная болезнь в одночасье уничтожила все плантации ее мужа. После крушения всех своих надежд, устав от жизни на Цейлоне, тот решил вернуться в Европу. Однако жена наотрез отказалась последовать за ним.
Она была вполне счастлива в Коломбо, к тому времени у нее появились внимательные и заботливые воздыхатели, и она не имела ни малейшего желания уезжать отсюда. В конце концов мистер Фернандо был вынужден отбыть на родину один.
Поскольку оба они были католиками, не могло идти и речи о разводе, но мадам Фернандо была убеждена, что в Лиссабоне он найдет немало очаровательных дам, желающих утешить его.
Мадам Фернандо окинула лорда Хокстона проницательным взглядом, не упустив ни малейшей детали в его внешности, к тому же один из ее служащих уже успел сообщить ей в самых благоговейных тонах, что тот прибыл в коляске, принадлежавшей губернатору.