Луна над Лионеей
Шрифт:
– Разумеется, они мертвы. Пришлось покопаться в семейном архиве. Ушло много времени, но теперь…
– То есть ты прочитал про Леонарда в семейном архиве?
– Да.
– Давид, но ведь это очень важно, ведь в этих архивах могли сохраниться сведения о планах Леонарда, а это…
– Нет, – Давид покачал головой. – В двух словах, принцесса. Много лет назад Леонард хотел получить доступ к магическим артефактам, хранившимся в нашей семье. Он пытался стать другом моего деда, пытался их купить, украсть – ничего не получилось. Мой дед предупреждал моего отца, а мой отец предупреждал
– Он подобрался через меня.
– Это уже неважно, принцесса. Извините за выражение, но вы были всего лишь орудием…
– Я… Я не знала, чем это кончится… Так что, никаких упоминаний о планах Леонарда?
– Если у Леонарда хватило ума добраться до коллекции клана Гарджели, то у него тем более хватило ума не болтать на каждом шагу о своих планах. Мой дед упомянул в одном письме, что Леонард оставляет за собой темный след. Это. наверное, фигура речи, но когда генерал МГБ употребляет слово «темный», это заставляет задуматься.
– МГБ?
– Министерство государственной безопасности. Дневная работа дедушки, – Давид вздохнул. – Как видишь, я наследую не только своему старшему брату или влиятельным магам темных веков, я еще и внук генерала МГБ. Он, кстати, побаивался Леонарда. Точнее, чуял его потенциал. В дневнике у деда было что-то вроде: «У этого сукина сына много дел, но когда он наконец найдет время и займется нами, тогда нам всем будет…»
– Что будет?
– Там дальше неприличные слова.
– Это хорошо, – наконец проговорила Настя.
– Что – хорошо?
– Что ты воспринимаешь Леонарда всерьез. Потому что остальные… Фишер, даже Смайли…
– Есть разница между ними и нами. Для них это всего лишь работа. Для нас это личное дело. Так, Анастасия?
– Так.
– Ну, – он сделал жест, который можно было понять двояко – то ли Давид предлагал ей отправиться на исполнение этого самого личного дела, то ли он хотел, чтобы Настя взяла его за руку…
Я вас очень прошу не делать того, что вы собираетесь делать!
Это была в высшей степени странная просьба, все равно что в метро попросить соседа подвинуться, а в качестве бонуса к просьбе шарахнуть его по башке двухпудовым молотом. Просьба, от которой во рту остался соленый вкус, глаза пару мгновений не видели ничего, кроме бесконечной белой пустыни, а в ушах завывали безжалостные ветра ада.
«Люциус!» – была первая Настина мысль. Вторая была идентична первой: «Сволочь!» Третья была уже на другую тему: «А что это еще такое?»
Это была кровь из уха. Настя озадаченно разглядывала испачканную руку, а потом сообразила, что почему-то стоит на одном колене, словно бы Давид собрался посвящать ее в рыцари. Он сочувственно смотрел на Настю сверху вниз, и все это было так неприятно и так не вовремя, и жест Давида теперь имел очень простое и практичное значение:
– Вставай.
Настя встала, махнула рукой Армандо, чтобы тот не дергался, вытерла платком руку и ухо…
– И что это было? – спросил Давид.
– Люциус, – сказала, как сплюнула, Настя. – А ведь я уже стала про него забывать…
– И что он хотел?
– Он… Подожди. А разве ты не слышал? Мне казалось, что он обращался к нам обоим, разве нет?
– Не знаю, – пожал плечами Давид. – Я решил больше его не слушать.
– Решил? Как это? Как можно его не слушать? Однажды я тоже не захотела его слушать, но мне для этого пришлось как следует двинуть себя пистолетом по голове, и это было почти так же больно, как и сейчас…
– Мой способ не такой болезненный. В семейном архиве можно найти полезную информацию не только про Леонарда, – почти извиняющимся голосом сказал Давид. – Это не моя заслуга, это мои предки. Так что он там снова придумал?
– Он… Он сказал нам не делать того, что мы собираемся делать.
– А разве мы что-то собирались делать? – Давид пытался шутить, но Насте было не до веселья.
– Он имел в виду Лизу. Он не велел нам ее трогать, но… Там еще сказал что-то странное, что-то типа…
Я сам с этим разберусь, Анастасия, а вы отправляйтесь домой, пока не поздно…
– Что это значит, Давид? Как это он разберется?
– Не знаю, – Давид пожал плечами с какой-то вопиющей беззаботностью. – И это неважно, Настя.
– Неважно? Он – ангел, Давид. Падший, но ангел.
– Не падший, Настя, а падающий. Его падение еще не закончилось. С каждым годом он теряет свои силы, знает это и боится.
– Теряет силы? Да он мне сейчас чуть мозги не вышиб…
– И теперь ему придется отлеживаться пару недель. Отлеживаться или что там делают ангелы, когда им хреново… Когда им нужно отдохнуть. Поверь мне, Настя, Люциус – это неважно. Важно другое.
– Что?
Давид улыбнулся, вынул руку из кармана и разжал пальцы. На его ладони, уютно устроившись на черной перчаточной коже, жил маленький ручной огонь.
5
Они несомненно шли по верному следу – доказательством тому были опустевшие деревни и выставленные на дорогах жандармские блокпосты. Вампиры из «Влада Цепеша» успешно находили с коллегами общий язык, и небольшая автоколонна двигалась дальше.
– Интересно, а они знают, кого ищут? – кивнула Настя в сторону жандармов-людей, оставшихся на обочине мерзнуть, ждать и завистливо смотреть вслед пропадающим из вида машинам.
– Им велели искать серийного убийцу, – ответил Давид. – Белого мужчину средних лет. На их взгляд, серийный убийца может быть только таким.
– Тогда они зря теряют время…
– Это их проблемы.
– Может быть, мы дадим им наводку?
– Отправим вперед жандармов, чтобы Елизавета убила еще человек десять-двадцать? Между прочим, чем больше она убивает, тем сильнее она становится, так что в наших интересах, чтобы она посидела на диете хотя бы несколько дней. Хотя, судя по рассказу Бернара, она была на диете, когда ваши люди ее нашли – она была неподвижна, она мерзла… Но вам это не помогло.