Луна Вечности
Шрифт:
Человек с конвертом затряс головой и протянул конверт.
— От кого? — не спеша принимать послание, Астид состроил вопросительную мину и указал на конверт.
— Панжавар Падхар, панжавар Падхар.
— Отлично! — Астид выдернул бумагу из руки посыльного.
Конверт был заклеен и скреплен печатью на стыке краев. Астид довольно улыбнулся. Медленно шарканье удаляющихся шагов за дверью превратило улыбку в чуть досадливую.
— Эй, как тебя там! — Астид выглянул в коридор, поманил оглянувшегося посыльного. — Держи. Падхару сердечный привет.
Курьер радостно заулыбался, зажав в кулаке полученную монету. Астид закрыл дверь и в раздумье закружил
Трапезный зал на первом этаже был пуст по утреннему времени. Слуги мыли пол, взбивали подушки, меняли скатерти и циновки на столах. Устричный дом был солидным заведением, не чета уличным забегаловкам, и первые посетители появлялись здесь далеко за полдень — купцы, чиновники, дворяне. Астид поднялся на второй этаж, прошел по нависающей над большим залом галерее, мимоходом бросая взгляд сквозь раздвинутые створки дверей в пока еще пустые приватные кабинеты для тех, кто не желал показываться в общем зале.
Семья владельца Устричного дома занимала половину третьего этажа. Оставшуюся часть делили постоянно живущая здесь обслуга заведения и рабыни-танцовщицы. Астид, поднявшись по лестнице, оказался в просторном вестибюле. Низкие столики у стен украшали изысканные расписные вазы, в которых росли остролистые растения с затейливо переплетенными стволами. Возле одного из растений суетился слуга. Макая в ведерко с водой длинную пушистую кисть, он щедро сбрызгивал листья. Астид кашлянул, слуга оглянулась, удивленно замерев с поднятой в замахе рукой.
— Танкри? — вопросительно поднял бровь полукровка.
Слуга, чуть замешкавшись, ткнул кистью в сторону прохода у себя за спиной. Астид, помахивая конвертом, направился туда под любопытным взглядом прислуги. Коридор неярко освещался масляным светильником. Полукровка озадаченно остановился, глядя на шесть одинаковых закрытых дверей, расположенных друг против друга, по три с каждой стороны. Стучаться в каждую, в надежде, что откроет танцовщица, показалось нелепым. Астид выглянул в вестибюль в надежде внести ясность, но мастер ведра и кропила уже исчез. Полукровка приблизился к первой двери, напряг слух. За тонкой створкой слышалось тихое бормотание, словно кто-то читал книгу или молился. Астид отступил, раздумывая, не потревожить ли обитателя комнаты, как вдруг из-за двери напротив послышался многоголосый женский смех.
Астид подошел, поднял руку, чтобы постучать. Судя по доносящимся звукам, в комнате было весело. Говорили одновременно несколько женщин, иногда слова прерывались смехом. Сквозь голоса полукровка уловил плеск воды. Поколебавшись несколько мгновений, Астид опустил руку и едва заметно шевельнул пальцами, заставив створки дверей бесшумно раздвинуться на ширину фаланги. В образовавшуюся щель стала видна купальня с широкой бадьей. В бадье, погрузившись в воду по грудь, сидела Танкри. Три девушки-танцовщицы в коротких промокших юбках хлопотали рядом: одна со смехом терла северянке спину губкой, другая зачерпывала воду из бадьи ковшом и обливала Танкри сверху, помогая смывать мыло, третья расправляла простынь. При этом все трое болтали, перебивая друг друга и похохатывая. Танкри, отфыркиваясь от обильно текущей по лицу воды, тоже смеялась.
Астид чуть улыбнулся, с удовольствием созерцая идиллическую картину. Но все же отвёл глаза, когда Танкри легким движением поднялась, переступила край бадьи, шагнула на подстеленную циновку и завернулась в поданную простыню. Полукровка бесшумно
— Панжавар Астид? — удивилась она.
— Доброе утро, Танкри, — полукровка склонил голову, приветствуя танцовщицу. Взгляд упал на её грудь, облепленную мокрой простыней. Ткань была не настолько плотной, чтобы скрыть обернутые в неё красоты. Астид спохватился, вскинул голову, устремив взгляд поверх плеча стоявшей перед ним танцовщицы. Вышло еще хуже — глаза уперлись в полуобнаженных танцовщиц, с любопытством рассматривающих посетителя.
— Не могла бы ты уделить мне немного времени? — Астид отвлекся от девушек, взглянул Танкри в лицо. — Мне нужна твоя помощь.
— Могла бы, — ответила Танкри после недолгого молчания. — Дай мне несколько минут.
Она прикрыла дверь, оставив Астида неловко топтаться у порога. Но прикрыла неплотно. Астид внутренне усмехнулся, сочтя это за намек. Сказав девушкам несколько слов, Танкри скинула простынь. На этот раз Астид глаза отводить не стал. Затаив дыхание, он с тихим восторгом любовался её красотой и грацией. Делая обычные вещи — надевая длинную рубаху, взбивая влажные волосы — она двигалась, словно танцевала.
— Пойдем, расскажешь, что за помощь тебе нужна, — Танкри вышла из купальни и поманила за собой Астида.
— Только не говори, что они твои служанки, — Астид качнул головой в сторону девушек в купальне.
— Не скажу, — ответила Танкри. — Они такие же танцовщицы и мои приятельницы.
— Но они тебя одевали!
Танкри улыбнулась.
— Воспользовался?
— Как ты и хотела. И да, я видел — они тебя одевали.
— Я же говорила — я не рядовая рабыня. И имею некоторые привилегии.
— Ну, про лекаря и портниху я уже слышал. Какие еще?
— Еще? Еще, например, по утрам я принимаю ванну первой, — усмешка Танкри получилась немного грустной.
Астид в замешательства оглянулся. В только что оставленную Танкри ванну погрузилась девушка, обливавшая её водой, вторая со смехом принялась намыливать подругу, а третья, кокетливо улыбнувшись полукровке, плотно сдвинула створки двери.
— Прости за вопрос, — полукровка замялся. — Вы… всегда так беззастенчивы?
— Здесь не храм невинности. А совсем наоборот. Показываем товар, если можно так выразиться, лицом. Тебя это покоробило?
— Нисколько, — слукавил полукровка. Отчего-то ему стало неприятно сознавать, что Танкри приоткрыла бы створки точно так же перед кем-то другим.
Последняя дверь слева вела в комнату Танкри. Она вошла первой, Астид шагнул за ней. Остановился на пороге, рассматривая небольшой светлый покой.
Легкая мебель темного дерева оттеняла светлые стены. Центр комнаты занимал низкий чайный столик, окруженный пухлыми подушками. У стены слева — трюмо с десятком ящичков, уставленное фарфоровыми и стеклянными флакончиками и баночками всех размеров, цветов и форм. Напротив — разукрашенный резьбой с цветочными мотивами шкаф на изогнутых ножках, а рядом, как ни странно, канцелярское бюро и кресло с высокой спинкой. В алькове за полупрозрачным занавесом находилась низкая широкая кровать, убранная расшитым покрывалом. На перекладины четырехстворчатой ширмы у алькова и стоящую рядом скамеечку была небрежно накидана одежда. Сквозь открытое окно, под которым на обитой шелком кушетке лежали двухструнный инструмент с длинным грифом и смычок, можно было рассмотреть краешек моря и прибрежные скалы. В комнате было свежо и пахло ирисами.