Луна. Укройся волнами, начни сначала
Шрифт:
И я стараюсь.
Все яростней плещу в лицо водой, все мутнее вижу темные волны из-за пленки соленой влаги на глазах.
Я так хочу проснуться, но не могу.
Потому что я не сплю.
– Прекрати дурить. – Тяжелая мужская рука на секунду отпускает весло и, сильно дернув меня за плечо, сталкивает на дно лодки. – У тебя все волосы в крови, сиди и не дергайся, а то закончишься прямо здесь. Доплывем – пойдешь к врачу.
Деревянное сырое дно старой лодки покрыто багровыми пятнами.
Мужчина гребет быстро, а бросив на меня злой, почти брезгливый взгляд, начинает грести еще усерднее.
– Кто я? – Пытаясь унять дрожь, прижимаюсь к деревянному, полному щелей выступу для сидения.
Голос звучит глухо и отдается болью в голове.
– Откуда мне знать, кто ты, – он отвечает сухо, даже не смотрит на меня и гребет все быстрее.
– Вы спасли меня? Я тонула?
Мужчина яростно вдавливает весла в воду, затем проворачивает деревянные рукоятки, позволяет лопастям взлететь и снова вдавливает.
Он молчит и смотрит вперед так, словно хочет не помочь, а поскорее выкинуть меня на берег.
Я всматриваюсь в его лицо, пытаясь вспомнить, видела ли его раньше, и осознать хоть что-то. Карие глаза, темные волосы, густые брови с глубокими прорезями морщин между ними. За его спиной – горизонт, падающее за линию закатное солнце и отвесная скала, грозно и печально склонившаяся над морем.
Скала. Первое, что кажется отдаленно знакомым.
– Я что, прыгнула оттуда? – Ужас пронзает тело.
Скала огромна, и ее отвесный край кажется беспощадным к каждому, кто захочет ступить на него. Даже глядя издали, понятно, что никто в здравом уме не станет взбираться туда! Только если…
Каждая мысль откликается болью, но я должна спросить. Должна узнать, как я здесь оказалась!
– Почему я прыгнула?! – говорю громче, желая завладеть вниманием мужчины.
Он сжимает губы и, не отвечая на мой вопрос, поднимает весла над водой, отдав лодку течению.
– Я хотела убить себя? Это так? Скажите мне!
Ничего не отвечая, мужчина кивает за мою спину.
Оглядываюсь и вижу огромные зеленые деревья, горный склон, маленький убогий домик и каменистый берег, который уже совсем близко.
Глава 4. Луна, прошлое
– Говорю же, она даже в туалет не ходит, просто сидит здесь всю перемену, как ненормальная, – Зарина входит в класс первая и, взглянув на меня, бросает фразу следующей за ней Весте. Веста, весело захихикав, толкает подругу локтем.
Зарина говорит обо мне так, словно меня нет.
Одноклассницы переступают порог как предводительницы стаи под названием «десятый «А». Зарина поправляет и без того безупречно сидящую блузку, Веста вынимает из ушей модные наушники розового цвета.
За ними в рассохшиеся двери класса вваливаются остальные ребята, и только что тихий кабинет начинает вибрировать
Отхожу от окна и сажусь за последнюю парту, где аккуратно разложены мои вещи. Пока все еще размещаются на своих местах, я уже отодвигаю тетрадь со сделанной домашней работой на край стола. Складываю руку на руку, расправляю плечи, выпрямляю спину и внутренне готовлюсь к тому, что сейчас начнется буря.
В новом учебном году это всего-то второй день, а вчера ребята не успели оторваться на мне язвительными расспросами – уроки постоянно нарушала суета, нас долго и утомительно поздравлял директор, читал нотации и сыпал поучениями завуч. Приходил наш первый учитель, в миллионный раз напоминал о страшной легенде про голодного духа гор и просил обходить стороной скалу Печали, с которой за лето сорвались – а может, и прыгнули – три девушки.
Первый день был лишь тягостным вступлением в наступивший трудный год учебы.
Но сегодня – другое дело.
Сегодня одноклассники уже расслабились и как рыбы в воду нырнули в привычную среду.
– Эй, Луна, ты похорошела за каникулы, давай встречаться, – Игорь оборачивается за второй партой и швыряет мне колкость.
Класс взрывается смехом.
Отвернувшись к окну, стараюсь не смотреть на ребят, но чувствую, как липко их взгляды обвивают меня в ожидании ответа. Я не могу наверняка знать, о чем они думают, но едкое злорадство просто висит в воздухе.
Что станет причиной насмешек сегодня? Моя устаревшая одежда? Моя прическа? Мои уши, которые кажутся громоздкими на фоне небольшого лица? Моя неловкость и долговязость? Мой тихий голос? Мои консервативные родители или наш особняк с садом на пять гектаров? Я хотела бы знать, куда придется удар, тогда я могла бы подготовиться, ответить или хотя бы усмирить обиду.
Казалось бы, пора привыкнуть, но нет – обида в десятом классе так же остра, как в первом.
И я молчу. За лето я научилась молчать еще лучше, чем всегда.
Я не стану ничего говорить, потому что мои сверстники безжалостные, как голодные собаки. Стоит костью бросить хоть одно слово, они проглотят его не жуя, а затем, почуяв добычу, набросятся и разорвут.
– Соглашайся, глупая, – говорит Зарина притворно-масленым голосом. – Пока у Игоря сознание помутилось, второго такого шанса не будет.
Снова волна смеха.
– Даже юбку надела на сантиметр короче, чем весной, специально, чтобы пацанов кадрить? – староста нашего класса Ульяна тоже смотрит на меня, сидя в пол-оборота за первой партой и поправляя очки. Она всегда источает злобу, потому что стоит мне протиснуться между колючей проволокой школьных нападок и бетонной плитой убеждений моих родителей, как весь шквал яростной ненависти обрушится вместо меня на нее.