Лунная радуга. Чердак Вселенной. Акванавты
Шрифт:
И ладно бы только это наследие прошлого. А дикая вспышка беспрецедентного употребления табака, алкоголя, наркотиков обитателями XX века?! А профессиональная несостоятельность геополитиков, долгое время считавших возможным подхлестывать планетарно–смертельную гонку вооружений, которая, хотя бы только уже астрономической дороговизной, нанесла мировому здравоохранению тяжелейший удар?! А глубокая по своим последствиям экологическая безграмотность многих поколений предков! Процент настолько высок, что термин “оздоровление цивилизации” некоторые социологи трансформировали в термин “спасение цивилизации”, едва ли не откровенно уповая на всемогущество инженерной
Кстати, рожденные на Луне составляли основную долю жуть–процента. И даже те из селенгенов, кто, к счастью, в этот проклятый процент не входил, нередко страдали от подозрений, что их внеземельно–клиническое происхождение — свидетельство какой–то скрытой неполноценности. Он тоже страдал. Когда ему стало ясно, что в смысле роста и физического развития он плетется где–то в хвосте у своих сверстников — подростков–землян, подозрение в собственной неполноценности встревожило его не на шутку. Наверное, поэтому мальчишка–селенген Меф Аганн с редкостной в его возрасте одержимостью добивался спортивных побед, а повзрослев, нашел свое место на космофлоте. И что же? Да в общем–то ничего, но… Иногда он снова чувствует себя в хвосте. Вот как сегодня. Почему–то не удается ему, селенгену, ощутить себя на этом диком, полутемном, насквозь промерзшем и проаммиаченном Обероне хотя бы наполовину так же уверенно, деловито, спокойно, как ощущает себя самый что ни на есть исконный землянин Мстислав Бакулин. Едва только Солнце и “Лунная радуга” ушли с прямого луча — настроение у селенгена совершенно упало. Ужасно здесь неуютно. Одиноко. Темно и тревожно.
— Значит, так, — проговорил Мстислав. — Поднимаемся на восемьдесят метров и идем по диаметру. Сбрасываем АИСТа, ждем результата и проводим видеозапись освещенного АИСТом центра кальдеры.
— Где? — спросил он. Направлять “Казаранга” в густую темень ему не хотелось.
— Что “где”?
— Видеозапись центра можно проводить над Кратером, в Кратере и на дне Кратера. Вот я и спрашиваю: где?
— Химмельсрайх! [9] — вырвалось у Бакулина. Любимое восклицание Пауля Эллингхаузера.
9
Химмельсрайх! — Царство небесное! (нем.).
Он посмотрел в зеркало на неподвижную за рукоятками дубль–управления фигуру командира, футлярно–точно вписанную в ложемент, — по контуру скафандра пульсировали синие и пурпурные огоньки, на лицевом стекле отражались разноцветные блики. Бакулин, угадав его взгляд, постучал в висок своего гермошлема:
— Не ходил бы ты, Меф, во десантники. Здесь тебе служебную визу быстро прихлопнут. Хотя бы только за язык.
— А знаешь… тебе удалось меня убедить. — Он машинально включил бортовые мигалки стартового предупреждения: очень яркие малиновые вспышки стали вспарывать тьму то справа, то слева. “Из–за Элдера я вторгся в эту кошачью компанию, — думал он, аккуратно снимаясь с точки. — В последний раз. У них свои системы ценностей и отношений”.
С высоты планетарный провал еще больше напоминал застывшую в колоссальном разливе черную воду. Мстислав поделился предчувствием:
— Подкоркой чую: в этой яме — ключ к тайнам Ледовой Плеши.
— Лучше бы ты озаботился судьбой “Леопарда”.
— …Сказал пилот–десантник Меф Аганн, — с иронией прокомментировал Бакулин. — И сразу видно: Меф Аганн — не мой друг. Меф — друг моего командира. Меф и Юс поразительно одинаково видят, мыслят и говорят. Прилетели — увидели: нет “Леопарда” на Обероне — и до свидания, переносим поиск на другие луны. С чувством выполненного долга. А что вы с Элдером скажете, когда удалые наши облеты и шапочные знакомства с остальными лунами Уран–системы не прояснят судьбу “Леопарда”?
— Не думаешь ли ты…
— Думаю. Если мы не нашли рейдер здесь, в другом месте мы и подавно его не найдем.
— В конце концов, можно допустить и такое, но… В чем тут вина Элдера?
— Не вина, а беда. Разве он виноват, что в отношениях с Внеземельем по–рыцарски честен и прям? Наш командир замечательный тактик, но слабый стратег. И не трудись возражать, это голая правда.
— Я не возражаю. Более того, хотел бы спросить: а зачем Элдеру быть сильным стратегом?
— Шутишь?
— Нет. Вокруг меня одни стратеги. Начальник рейда — стратег, капитан корабля — стратег, штурман — стратег… Кому–то надо быть тактиком.
— Нам с тобой.
— Не спорю. Однако характер нашего разговора заставляет думать: один из нас тоже стратег. Или по крайней мере с очень большой в этом плане амбицией.
— Молодец, — одобрил Бакулин. — Кусачий. Умеешь защищать своих друзей… даже когда на них никто не нападает. Но капитана и штурмана ты приплел сюда зря: Молчанов и Дитрих сделали свое дело, а стратегия поиска от них не зависит.
— Почему? Это зависит от каждого из нас.
— Стратегия? Ошибаешься. От Асеева и Элдера зависит. И пока Асеев растерян и не знает, что предпринять, Элдер действует. Он и Дитрих уже торчат у дисплея, обсуждают навигационные модели полетов внутри Уран–системы, бубнят про энергетически выгодные траектории, скорости, сроки. Элдер еще не успел здесь покончить с формальностями обязательной типовой разведки, а мысли его уже на Титании… или куда он там собрался в первую очередь.
— На Умбриэль.
— Да, Умбриэль. Вот и гадай, что раньше произойдет: то ли Асеев опомнится и стратегически грамотно определит направление поиска, то ли… Одно из двух.
— Договаривай, Мстислав. То ли?..
— То ли Элдер начнет бездарную клоунаду, дергая “Лунную радугу” от луны к луне, теряя время, растрачивая энергоресурсы!
— Не кричи, шлемофон у меня в порядке. И чего ты волнуешься? Сам видишь: нет “Леопарда” на Обероне. И никаких следов. Так с какой стати вы — Джанелла, Нортон и ты — сомневаетесь в целесообразности намерений Элдера?
— Вот как? Сомневаюсь не я один?.. Что ж, будет легче…
— Что “будет легче”? Ты что–нибудь предлагаешь? Спрашиваю не только как друг Элдера, но и как человек, которому небезразлична судьба экспедиции и который тоже хотел бы во всем разобраться.
Бакулин хмыкнул:
— Хм… Разберешься, а потом, чего доброго, выступишь против Элдера на командном совете.
— Да, если мне станет ясно, что объективно Элдер не прав.
— Хм… — повторил Бакулин. — В таком случае наш командир может спать совершенно спокойно. В субъективности Элдера не обвинишь — он кругом прав. Ведь “Леопарда” на Обероне действительно нет, следов его гипотетической посадки действительно не обнаружено. И нет никаких “объективных” препятствий тому, чтобы перенести поиск на другие луны.