Лунная радуга. Чердак Вселенной. Акванавты
Шрифт:
На нетвердых ногах он сошел в летний холл. Непослушными пальцами набросал для Сильвии записку какого–то душераздирающего содержания. Скомкал, сунул в карман. Кое–как взял себя в руки и торопливо написал другую. Умолял сестру немедленно покинуть Копсфорт, приглашал к себе. Сунул записку под вазу с гладиолусами. Вышел из дома, сел на мопед и, не разбирая дороги, покатил на выезд. У ворот наткнулся на длинный, оливкового цвета элекар и не сразу сообразил, что это “Юпитер”. Завалил мопед в заднее отделение кузова, опустился в кресло водителя, тронул машину с места.
Зеленый коридор шоссе. Ветер с шорохом обтекал ветровое стекло, монотонно шелестели скаты.
Промелькнул мимо памятный щит с рекламой о прелестях отдыха на Бизоньих озерах. Фрэнк резко затормозил, дал задний ход. Не открывая дверцу, выпрыгнул из машины, полез в кусты. Под кустами было сумрачно, грязно от размокшей земли. Он весь перепачкался, пока нашел коробку “Видеомонитора”.
Лангер и Кьюсак ждали его, как и было условлено, у видеотекторного павильона станции техобслуживания. Ждали порознь. Кьюсак любезничал с двумя дамами под белым тентом кафетерия. Лангер стоял на тротуаре под солнцем, и в руках у него поблескивали бутылки. Заметив подъезжающий “Юпитер”, он поставил бутылки у ног и подпер кулаками бока. В пестрой рубахе навыпуск и в светлых шортах он выглядел как боксер тяжелого веса, напяливший на себя одежду подростка; пот лил с него в три ручья.
— Жарища!.. — сказал он Фрэнку. — Ну… как дела?
Фрэнк молча перебросил “Видеомонитор” Лангеру, закрыл глаза и обессиленно откинулся на сиденье.
— Эта “корзина” с уловом? — тихо поинтересовался Лангер.
— Спрячь в карман, — не открывая глаз, пробормотал Фрэнк, — и не отдавай мне эту штуку, даже если я захочу отобрать ее у тебя.
— Понятно. Значит, не зря…
Фрэнк слышал, как Лангер выволок из кузова мопед и сказал Кьюсаку: “Отведи коня нашего чемпиона в стойло”. Потом услышал, как забулькала вода. Усилием воли он открыл дверцу, вышел из элекара. В ногах не было привычной твердости.
Лангер, запрокинув голову, опорожнил бутылку из горлышка. Взглянул на товарища, поперхнулся.
— Ах, чтоб мне лопнуть!.. — проговорил он. — Хаста спустили с лестницы, а тебя, похоже, прямо через мусоропровод!..
— Что у тебя в бутылке? — спросил Фрэнк.
— Холодная минеральная.
— Полей мне на руки.
Лангер взял вторую бутылку, полил. Остаток вылил себе за пазуху, рыча от удовольствия. Фрэнк стряхнул воду с рук вялым движением и вдруг замер, уставясь на них, словно впервые видел. Лангер внимательно посмотрел на него. Фрэнк пошел в обход элекара. Машинально обогнул распахнутую дверцу, сел на край проема в кабине — между пультом и сиденьем водителя, — нажатием кнопки вскрыл дохнувшую холодом полость походного бара, вынул салфетку. Вытирая испачканные на коленях джинсы, он слышал, как вернувшийся Кьюсак сказал что–то Лангеру тихо и неразборчиво. Но ответ Лангера он разобрал:
— Оставь его в покое. Ему не до этого. Кстати, нам тоже… Ты, красавчик, и так слишком заметен в среде мирных граждан Копсфорта.
— Не остри, — отозвался Кьюсак. — В этот раз работа проделана, я бы сказал, на редкость элегантно… Ладно, поехали. Кто за рулем?
— Я за рулем. Чемпион сядет рядом со мной, ты сзади… Сели? Поехали!
Элекар набрал скорость, нырнул в тенистый радиус городского шоссе. По ветровому стеклу побежали отблески.
На окраине Копсфорта Лангер круто взял вправо, лихо прошел поворот. Мелькнул указатель: “Аэропорт 15 км”.
“Юпитер” пожирал шоссейное полотно со скоростью авиетки.
“Работа была элегантной, — сжав зубы, думал Фрэнк. — На редкость”.
— Ты чего приуныл? — Лангер подмигнул Фрэнку. — Взгляни на своего коллегу… — Он указал кивком на Кьюсака. — Шар земной катится в новую эру, а для этого субъекта жизнь продолжается в старом темпе.
Тронув несколько клавишей в нужной последовательности, Лангер выхватил из–под пульта зажим с бородавками ларингофонов, нацепил себе на шею. Перед ветровым стеклом вырос блестящий стержень антенны и, покачиваясь, засвистел в потоке встречного воздуха.
— Улей, улей, я пчела! Как прием?
— Как у невропатолога, — недовольно ответил голос Гейнца из пультового чрева. — Раздевайся быстрее!
— Ты, Задира, с нами поласковее. Мы на обратном пути, так что готовьте свою колымагу к старту.
— Это сделаем. Ты лучше скажи, что мне домой передать. Носорог и Восточный Журавль там от нетерпения уже по потолку вышагивают.
— Передай: болото прошли, хвосты не намокли, никто не простудился. Чемпион в седле. Домой везем корзину лягушек. У меня все. Конец.
— Понял тебя, пчелка, понял! Поздравляю! Конец.
Лангер выключил связь. Фрэнк покосился на исчезающий стержень антенны, сказал:
— Насчет корзины ты, наверное, зря… А впрочем, ладно. Пусть шеф переварит это заранее.
— Что он должен переварить?
— Я пустил камеру в дело без его ведома.
— Без его ведома… — Лангер бросил на Фрэнка сочувственный взгляд. — При мне Носорог разрешил ребятам из технической службы соорудить для тебя спецперчатки и выдать “Видеомонитор”.
— Шутишь?..
— Напротив. Потому и сказал тебе откровенно, чтобы ты избавился наконец от иллюзий насчет вероятности шуток в нашей системе.
Фрэнк промолчал.
— Нортон не только личная твоя забота. Нортон — забота теперь всего земного сообщества. Вот и веди себя соответственно. Не надо все взваливать на свои могучие плечи. В том числе и нагрузку нравственных отношений. Эх, молодость!..
— Ничего, — сказал Фрэнк. — Говорят, это быстро проходит.
…Впереди, грациозно закинув искрящиеся рога на спину, с легкостью призрака мчался Звездный олень. Ветер донес его крик:
— Блеск Вселенной! Океаны Пространства!.. Когда тебя Ждать на звездной дороге, товарищ?..
Фрэнк угрюмо смотрел сквозь ветровое стекло.
Книга вторая
МЯГКИЕ ЗЕРКАЛА
— Устала, малышка? Взять тебя на руки?
— Нет, папа, нет. Пап, привези мне, пожалуйста, тайну.
— А зачем тебе тайна?
— Самое интересное на свете, вот!
— Кто сказал?
— Мама сказала.
— В следующий раз ты ей ответь: самое интересное на свете — жизнь. А тайна… просто она делает интересную жизнь еще интереснее.