Лунный блюз
Шрифт:
Состав останавливается. Серый пирон. Холодный зал ожидания, с часами на стене, которые давно уже никуда не спешат. Совсем не спешат…
Говард открывает дверь. Помогает Джинджер снять промокший плащ.
– Могла бы позвонить, и я бы тебя встретил, – говорит он.
– Ничего, – говорит она, смотрит на него и хочет, чтобы сейчас началось утро, и она проснулась.
И это единственное желание, за опущенным занавесом пьесы жизни. Зрители могут хлопать и хлопать в ладоши, но игра останется игрой, и судьбы актеров будут интересовать их, лишь как
– Я приготовлю ужин, – говорит Джинджер.
– Майкл играет в своей комнате, – говорит Говард.
– Сначала ужин.
Она одевает передник. Масло шипит в сковородке. Все кажется таким механическим, заученным до автоматизма. Руки сами делают то, что нужно, а мысли все плывут и плывут в голове. Но нужных слов нет. Никогда нет. Говард садится за стол и смотрит на нее. Она чувствует его взгляд затылком. Вопросительный взгляд. И сил нет говорить о чем-либо. Лишь только ужин.
– Позвони доктору Харду, – решается Джинджер. – Скажи, что я велела рассказать обо всем. Он поймет.
Голос Виктора Диша кажется каким-то металлическим, осознанно лишенным эмоций и человеческих чувств. Кевин Грант слушает, прижав к щеке телефонную трубку, и руки его потеют так сильно, что кажется, трубка вот-вот выскочит из них.
– Френо успел сделать анализы вещества, которое я переслал ему? – спрашивает Кевин, заставляя мысли работать, а не метаться хаотично в мозгах, как беспорядочно отступающая армия.
– Френо мертв, – говорит Виктор.
– Я слышал, но анализы сейчас важнее.
– Для тебя и для твоих книг?
– Для всех нас, – голос Кевина дрожит, он рассказывает о собаке Лео, о Дауне, о Саймоне Йене…
– Поговори об этом с Делл, – советует Виктор.
Кевин слышит в трубке монотонные гудки, но еще долго не может понять, что Виктор повесил трубку. Пачка «Лаки-Страйк» на столе оказывается пустой. Кевин одевается, выходит на улицу. Идет пешком до сигаретного ларька. Продавщица кричит, высовываясь в маленькое окошко, что он забыл сдачу. Кевин возвращается. Мелочь звенит, наполняя карман кожаной куртки. Он прикуривает. Редкие снежинки падают с неба. Симпатичная девушка со светлыми распущенными волосами улыбается ему. Светло-карие глаза блестят любопытством.
– Ты не узнаешь меня? – спрашивает она. – Я – Кэт, мы познакомились в поезде.
– Да, – кивает Кевин и тупо говорит, что она очень красивая.
Блондинка улыбается.
– Может, посидим где-нибудь? – так же тупо предлагает Кевин. – Выпьем по чашке кофе, выкурим по сигарете?
Блондинка смотрит на него, пытаясь что-то решить в своей голове. Белые зубы осторожно покусывают нижнюю губу.
– Здесь недалеко есть неплохое кафе, – говорит она.
Горячий кофе обжигает губы.
– Ты сегодня какой-то смурной, – говорит блондинка.
– У меня друг умер, – говорит Кевин.
– Здесь?
– Нет, в Селене.
– Я могла его знать?
– Навряд ли. – Кевин закуривает, дает прикурить блондинке.
– Вы были хорошими друзьями? –
– Когда-то, да.
– У меня тоже всегда так.
– Как?
– Не могу долго поддерживать дружбу, – улыбается она и тут же краснеет.
– У него была женщина, – говорит Кевин. – Донна…
– Я тебя понимаю.
Их взгляды встречаются. Молчание. Сигареты дымятся. Кофе остывает.
– Где ты остановился? – спрашивает блондинка.
– В гостинице.
– А говорил, что остановишься у подруги.
– Я передумал.
Машины на улице месят колесами грязь. Морозный воздух свеж. Кевин чувствует тонкий запах духов блондинки.
– Мне нравится, как ты пахнешь, – говорит он.
Она берет его под руку. Отделанный рыжим мехом воротник ее короткой куртки щекочет ему щеку.
– Запри, пожалуйста, дверь, – просит она, когда они приходят в его номер.
Ее тонкие губы при поцелуе теплые и чувственные. Кевин снимает с нее куртку, расстегивает светло-зеленую шерстяную кофту.
– Задерни шторы, – просит блондинка.
Комната погружается в полумрак. Кевин отходит от окна. Обнаженная женская грудь смотрит на него двумя набухшими розовыми сосками.
– Ну, и чего ты ждешь? – спрашивает блондинка.
– У меня руки холодные.
– Переживу.
Она снова целует, берет за руки и прижимает ладонями к своей груди. Кевин чувствует ее язык у себя во рту, чувствует, как твердеют ее соски под его пальцами. Старая кровать скрипит под тяжестью тел.
– Не сломать бы, – говорит блондинка.
– Наплевать. – Кевин стягивает с нее узкие джинсы. – Наплевать.
Посмотри на качели. Видишь? Белые снежинки тают на новеньких стальных петлях, которые сделал твой друг токарь.
– Мило, Филипп. Очень мило, – говорит Делл и приглашает тебя на чашку кофе.
Ее черные длинные волосы струятся по плечам и спине. В голубых глазах блестит какое-то детское озорство. Полная грудь под свободным свитером вздрагивает. Делл смеется, запрокинув голову. «Какая же она красивая», – думаешь ты, потягивая кофе. Странно, но некоторые люди, чем больше ты с ними общаешься, тем симпатичнее начинают казаться. Вокруг них, словно, витает невидимая аура, которая проникает в тебя, стоит только дать им шанс. Минута – и ты уже думаешь о том, чтобы не забыть поздороваться с ними в следующий раз, час общения – и ты слушаешь их, наслаждаешься общением, день, неделя, месяц – и тебе начинает казаться, что ты влюблен.
– Делл, – говоришь ты, обыгрывая на губах это имя.
Она смотрит на тебя, и взгляд ее такой доступный. Кажется, что стоит протянуть руку, и эта женщина подставит для поцелуя свои губы, отведет тебя в спальню и отдаст тебе свое тело. Большего ты и не хочешь. Но она просто смотрит на тебя. Смотрит и говорит о какой-то ерунде, которую ты совершенно не понимаешь.
– Может быть, сходим куда-нибудь на выходных? – спрашиваешь ты, желая сменить тему разговора. – Ты могла бы взять Хэйли и…