Лунный плен

Лоринова Екатерина

– Я говорю правду, – легче сдвинуть с места скалу, чем переубедить фанатика, – в Вас огромная сила, посох ее показал. Докажите это двору, и меня отпустят! Где же знаменитая снартарийская справедливость?

– Моя бы воля, и не бывать на Вас кандалов, – холодно произнесла я, задержав взгляд на гладких темных браслетах. В игре света и тени почудилось, что по металлу пробежала трещина, и еще одна… Я моргнула, – почему Вы так на меня смотрите?

– В Ваших глазах танцуют искры, миледи, – узник благоговейно прильнул к решетке, заставив инстинктивно отшатнуться, – примите мою безмерную благодарность за спасение…, –

и прежде чем я успела удивиться его словам, снарр скинул браслеты к ногам. Он тряс и растирал руки, а губы что-то шептали, – мои силы возвращаются. Возвращаются!!!

Наши взгляды – восторженный его, и мой, неверящий, – пересеклись сквозь решетку.

– Теперь я смогу уйти… Я буду везде славить Вашу милость…

Милость? Спасение? Все походило на сумасшествие, если бы не кандалы, сломанные на моих глазах.

– Не стоит, – пальцы слегка покалывало – наверное, от потрясения, сквозь которое нервной дрожью пробивалось осознание правды, – в качестве благодарности приму Ваше молчание. Обо всем.

Вернулся Ридник и накинул плащ мне на плечи. Свой поверх моего. Но даже меховые одежды северных варваров не спасли бы от озноба, сотрясающего тело и душу. Словно мой эйши извлекли и искусственно вживляли в другую…в чужую, незнакомую меня.

– Пойдемте, Вы совсем замерзли, – по-отечески пожурил Сэм и предложил руку, чем я с радостью воспользовалась. Его простое человеческое тепло, как ни странно, оказало живительное действие. Во мне поселилась уверенность, что чем бы ни было случившееся, я поступила правильно. Невиновный не должен томиться в башне северной провинции. …А знающий не должен распускать язык.

Последней мыслью я наступила на пятку совести. Феликс убьет меня, если узнает о таких силах. В лучшем случае отправит на опыты в Ковен. А если вспомнить сон и недавнюю пропажу, даже тупой атихор сложит дважды два. Нет, на меня не было покушения, но все поправимо, если кто-то поймет, кому перешли Дары из шкатулки. Снова предельно отчетливо, как звезды на бархате летнего неба, отпечатались слова «предсказания»:

…Мы спали до пророческой весны, – а на дворе именно весна, пусть и стремящаяся убежать в лето.

И ждали Ту, что приручить нас сможет.

Когда нас вор – иль принц? – освободит…

Спасибо неизвестному вору, удружил. Теперь нужно быть тише прежнего, ведь нагрянут ищейки, да и после исчезновения мага – которое скоро обнаружат – нельзя навлекать подозрений. Его побег не должны связать с моим визитом. Притом стоит изучить все, что возможно, об этих дарах в храмовой библиотеке. Признаюсь, щекочущее любопытство призывало поэкспериментировать, но близость Ковена вызывала разумные опасения. Близость ковена и ищеек. И если совсем припечет, есть способ бежать – даже северная провинция лучше милой и уютной плахи в Ириссе. Хм… Идея покинуть опостылевший Селестар и не менее опостылевшего Феликса с помощью портала становилась все более привлекательной – по мере возвращения в ненавистный дворец. Появление Мастера тоже не добавляло спокойствия в мою жизнь. Уйти – лучшее решение. Но прежде следует расплатиться с долгами…

Поблагодарив Ридника, я тронула резную дверь своих покоев.

– Дитя, я вижу твои метания.

– Вы?!

Подавив первый порыв позвать стражу, я разглядела Майру в глубине комнаты. Жрица расположилась в моем кресле и даже не потрудилась встать.

– Позвольте полюбопытствовать, – вежливость и привитые манеры давались мне с трудом, – что Вы делаете в моих покоях? – от злости за столь бесцеремонное вторжение я даже опустила обязательное «Великая жрица», – или в Вашем представлении это проходной двор? Объяснитесь.

– Дитя, тьма пустила ростки в твою душу, – светловолосая жрица сокрушенно покачала головой и поднялась с кресла.

– Меня больше интересует, кто Вас сюда впустил.

Вероятно, сталь в моем голосе возымела действие, потому что Майра потупилась.

– Простите, Ваше Величество, – вот так-то лучше, а то все «дитя» да «дитя». Понимаю, для нее даже древний старик из людей сущий младенец, но такое обращение изрядно действовало на нервы, – я лишь хотела снять груз с Вашей души. Вы знаете, я жрица храма и несу бремя знания. Помогая другим, облегчаю и свою участь. Мне ведомо, что Вас тревожит неуплаченный долг.

Хорошо, что она увидела только это.

– Продолжайте.

– Я знаю, как оплатить его сполна и сохранить достоинство.

Я вздрогнула на фразе «сохранить достоинство», но искренне понадеялась, что ничего не отразилось на лице.

– И как же?

– Отдайте истайру ровно тридцать семь золотых монет, – жрица подняла озерно-синие глаза, – чеканки Седой эпохи. Ничто не отблагодарит его лучше.

Достать подобные монеты нелегко, но возможно. Отдам распоряжение в казначейство, они не посмеют ослушаться, а когда Феликс узнает, что-нибудь придумаю.

– Благодарю за совет, Великая Жрица.

Майра медленно проплыла мимо меня.

– Не стоит благодарности, Ваше Величество.

В обеденный час Дилания внесла подносы со снедью. Кусок в горло не лез – бурлящее возбуждение от нежданных и нечаянно обретенных сил отбивало аппетит не хуже присутствия Феликса, к тому же не терпелось начать действовать. Добыть эти проклятые монеты.

– Вы бледны, миледи, – рыжеволосая служанка осмелилась высказать беспокойство, – прошел ли Ваш недуг?

– Простую простуду нынче именуют недугом? – я усмехнулась, – не тревожься попусту. И спасибо за заботу, – меня она по-настоящему тронула, – присядешь со мной?

– Вы так добры, миледи, – опустив голову, так что в густых волосах на затылке блеснул гребень, девушка неловко умостилась за столом.

– Ешь, чувствуй себя свободно, – приборов и обилия блюд хватало не только на нас с Диланией, но на небольшой расквартированный полк. Подавая пример, я наколола на вилку кусок изысканной рыбы. Как бы ни хотелось поскорее покончить с обедом, требовалось кое-что узнать.

– Никогда такого не пробовала, – восхищенно выдохнула служанка, и в груди засела легкая заноза сожаления – Дилания может прихвастнуть Риате, а сплетни имеют обыкновение доходить до императора. Он посиделок с прислугой не одобрит. Тогда…

– Это будет наш маленький секрет, – я заговорщицки улыбнулась, приложив палец к губам, и глаза Дилании счастливо блеснули, – до чего утомительный был прием умельцев, – последующий зевок убедил даже меня, не зря я бывшая комедиантка, – скука окутывает Селестар, как облака…