Лунный плен
Шрифт:
Мне подобных сказок не рассказывали, но в этом нет ничего удивительного – я из провинции, весьма далекой от столицы.
– И сеяли разрушение, – вклинилась Риата, – поэтому маги Ковена заточили их в шкатулку. Одно Солнце знает, что теперь будет!
– Она думает, что это диверсионный отряд лунных эльфов, – ухмыльнулась Дилания.
– Не я, а капитан Ридник!
– Ага, значит, все-таки подслушивала! – победно воскликнула рыжеволосая, а Риата густо покраснела.
– Я не подслушивала. Он сам мне сказал.
– Тебе. Сказал. Капитан гвардии? – серые глаза Дилании расширились, – значит, это правда, и ты греешь ему постель? – она прикрыла лицо
Я многозначительно кашлянула.
– Простите, миледи, – в один голос протянули служанки и принялись за свои прямые обязанности. А мне выпало время подумать – говорят, в шкатулке были заточены некие силы, и теперь они на свободе. В точности как в том сне, что врезался в память остывшим клеймом.
Тогда шкатулка стала нам тюрьмой,
Заклятий круг – сжимающей оправой.
Как и сказала Риата. Дальше что-то непонятное, только жрецы разберут, а потом речь о неком воре.
Когда нас вор – иль принц? – освободит — а ведь эта строчка намекала на произошедшее вчера. В сокровищницу кто-то пробрался. Если принять этот сон за вещий (а что, не одному же Феликсу получать от богов видения?), то содержимое шкатулки украли… Или намеревались украсть, но ненароком освободили.
Укрывшись нашей Госпожи личиной – о какой госпоже идет речь, непонятно, как и про личину. Но можно догадаться, что эта самая госпожа станет той, кто сможет управлять Дарами.
Хм, во сне некто называл госпожой меня. Я чуть не рассмеялась, вызвав у служанок обеспокоенные взгляды. Нет, это всего лишь сон и ничего более.
Потом водоворот проснувшегося дня затянул в свою воронку, и стало не до досужих размышлений. Урок каллиграфии, урок снартарилла, урок танцев… хорошо, что император возглавлял поиски шкатулки и не почтил меня своим присутствием ни за завтраком, ни за обедом. Что еще несомненно радовало, оставалось только одно занятие – верховой езды.
Сегодня в конвое были другие гвардейцы – не удивительно, у капитана Ридника в этот день хватало хлопот и без меня. Приближаясь к нижней террасе, я то и дело ловила себя на мысли, что спуск продолжается нескончаемо долго, и когда бугристое полотно долины распростерлось, насколько хватало глаз, я жадно вдохнула воздух. Предвкушая ветер свободы под крылом ящера. И я солгу, если это все.
– А где мастер Рэмис? – потребовала я ответа у стражника. Пока еще легкие, тиски беспокойства обхватили за плечи, но с каждой новой секундой все глубже выпускали шипы страха. Никому другому я не доверяла в обращении с драконами. Виверны – не послушные кобылы, и тем паче не комнатные собачки. Я видела, как Феликс стегал по крупу животного, в бессильной ярости пытаясь заставить повиноваться. И сейчас с предельной ясностью осознала, что ни ему, ни другому снарру не доверила бы свою жизнь. Только истайру, только Мастеру. Если кто забыл, я не эльф, а человек. А виверны – исключительно эльфийские ездовые животные, и даже отмеченность – связь с родом императора – мало что может с этим поделать. Иными словами, если у плохо обученной виверны будет выбор – она скорее отужинает мной, чем высокородным, что бы жрецы не твердили о равенстве. Где же носит этого Рэмиса?
– Не могу знать, миледи, – почтительно склонился гвардеец, – я лишь выполняю приказ Его Величества.
– Доброго дня, миледи, – истайр появился из-за высокой зубчатой стены, ведя под уздцы Мариссу, – милорды…
– Доброго дня, мастер, – столкнувшись с прямым взглядом чуть насмешливых глаз, я разом ощутила смущение. Эти глаза смотрели на меня этой ночью, когда я впервые в жизни получила удовольствие от «супружеского долга».
Почему он так на меня действует? Не иначе, как из-за своего прямо-таки наглого отличия от бледнокожих, светловолосых снарров. Он был другой, вот и вся причина. Так я пыталась себя убедить, когда он подсадил меня в седло, вызвав горячую волну в теле, и потом продолжил вести виверну за поводья. По счастью, истайр шел впереди и не видел моего лица. Нет, созерцание его мощной спины и узких бедер в кожаных бриджах тоже опасно для душевного равновесия. Я опустила глаза на землистый гребень виверны и стала считать шаги ящера, чтобы расчистить мысли.
– …так какие цвета привлекают, а какие раздражают виверн? Миледи?
Я вздрогнула. Оказывается, уже несколько минут эльф что-то объяснял.
– Не могли бы Вы повторить, у меня голова закружилась… – я покраснела не хуже Риаты сегодняшним утром.
– Почему Вы сразу не сказали о своем недомогании? – строго, как неразумную ученицу жреческой школы, отчитал меня истайр и неуловимым жестом приказал виверне остановиться – нет, мягко преклонить колено. Даже так умеем? Эманации власти, исходящие от истайра, накрыли с головой, и пока я не могла разобраться, пугало это или нравилось. Одно лишь беспокоило… его неведомая сила – та, что покоряла виверн и лишала их агрессии, меня лишала способности играть. Я не могла скрывать эмоций – с чем никогда не было проблем!, держать маску, как тысячу раз на подмостках, изображая жестокую или влюбленную… Нижняя губа недовольно поджалась от нелепой ревности к виверне, которую истайр мимоходом погладил по голове.
Нет, он вряд ли стремится подавлять, он просто повелевает…так же свободно, как дышит.
– Я императрица Снартари и не обязана отчитываться перед тем, кто служит моему супругу, – вырвалось у меня холодным и надменным тоном, и о жестоких, несправедливых словах я пожалела прежде, чем они отзвучали в повисшей тишине. Сердце уколол ледяной взгляд истайра, и я пожалела, что давеча Феликс не сбросил меня с лиграссы.
– А я в ответе за Вашу безопасность, миледи, – мастер помог спуститься, сведя к минимуму телесный контакт, – в Долине Вы подчиняетесь мне. И Вы, и император.
Не удивлюсь, если даже Феликс признает власть истайра в этих холмах. Я стояла, уткнувшись в носки сапог, и омут неутешительных мыслей затягивал все глубже, пока одна фраза не заставила из него вынырнуть.
– Я провожу Вас обратно.
– Нет!
Только не во дворец, не во время тренировки, которую я так ждала. Что ж, сама виновата, самой расплачиваться.
– Нет? – искаженным эхом отозвался Рэмис, – и что же мне тогда с Вами делать, Ваше Величество? – он впервые назвал мой титул, – если Вы не способны воспринимать урок?
Ставлю на то, что Риата и Дилания никогда не прекратят спорить – он знал правду о моем «недомогании». Сопереживания, во всяком случае, в нем не было ни на грош. Или истайр попросту бесчувственный?
– У Вас нет вариантов, миледи? – жесткие слова хлестнули плетью, – мои тоже не подходят, увы. Я знаю только одно дело, которым могут заниматься мужчина и женщина…для взаимного удовольствия.
Воздух раскалился, и я поняла, что попыталась отвесить пощечину, только когда запястье мягко перехватили. Нет, это было бесполезно, учитывая его силу и рост…но как он посмел?! Насмехаться?