Лунный плен
Шрифт:
– Не могу сказать, – посерел Рикард, – ты же понимаешь, кодекс чести.
Конечно, я понимал. Не зря Рик считался самым надежным наводчиком, с которым смело имели дело и знали, что информация в третьи руки не попадет. Но сейчас речь не о безделушке для коллекции богатея! На кону Дары Хаоса! Это я и постарался как можно доходчивей донести.
– Мой мальчик, послушай старого учителя, – блеклый глаз Рика обеспокоенно и – виновато? – блестел, – здесь птицы не нашего полета. Бросай все и уезжай, заляг на дно. Прямо сейчас.
Даже так? Значит, он уверен, что скоро в столице запахнет
– Спасибо за совет, – пробормотал я и разрушил шаманство, проведя прутом по «зеркалу». Набежавшая рябь стерла изображение Рика, и он не увидел мою ухмылку.
Пожалуй, это первый раз, когда я не прислушаюсь к его совету. Пусть даже об этом придется пожалеть.
К Лаппи все-таки пришлось зайти. Требовалось забрать кое-какие вещи и позаботиться о настоящем мастере Рэмисе, раз уж мое пребывание в столице затянулось. Нет, я не собирался вспарывать бедняге глотку – не мой профиль. Ладно… не занимался я такими вещами, только если на кону стояла жизнь – моя или брата Гильдии. Не раз приходилось участвовать в уличных стычках и, слава Луне, мой арсенал и умения еще не подводили. Что говорить, у Рика я прошел хорошую школу. Но применять на несчастном мастере навыки владения мечом или метательными кинжалами? Нет, благо еще остались шаманские травки. Придется хорошо заплатить Лаппи за молчание.
Я не шаман – так, нахватался по верхам знаний предков, но неплохо было бы найти время и изучить эту науку глубже. Когда-нибудь. А пока надо сбросить напряжение.
– Лаппи, друг, – на этом лицемерном слове у нас обоих свело челюсти, – повтори вчерашний «заказ».
– Хорошо, еще какие-то пожелания? – залебезил толстяк.
– Пусть она будет одета в костюм наездницы, – произнес я, предвкушая игру.
– Хочешь, чтобы теперь она тебя объездила? – Лаппи хрюкнул и поспешил отдавать распоряжения.
Что ж, ожидания оправдались. Если не смотреть девчонке в лицо, можно представить, что в моих объятиях Лидия.
– Как тебя зовут, милая? – неизвестно зачем спросил я.
– Лия, – пропела девчонка, и я подумал, что ее имя созвучно с именем императрицы.
…И потом все-таки не удержал его на губах.
Девчонка – как ее, Лия? – напряглась, я развернул ее за худенькие плечи. О Луна, в голубых глазах блестели слезы. Поздравляю, Кайл. Ты настолько плох в постели, что доводишь девушек до слез.
– Что с тобой? – я слегка растерялся. Да, никогда не попадал в такие щекотливые ситуации.
– Милорд, – хелийка всхлипнула и стыдливо укрылась руками – словно не она минуту назад отдавалась со всей страстью, – Вы ее любите?
О ком она, задери меня дракон! Об императрице, что ли?
– Я никого не люблю, малышка, – неловко пригладил ее разметавшиеся волосы, а в груди отчего-то болезненно кольнуло, – кроме своего короля, – да, услышь такое мой добрый учитель, умер бы со смеху, – почему ты плачешь?
– Я думала…это игра… – девушка потупилась и всхлипывать, как ни странно, перестала, – но теперь я вижу…Вы любите…ее…
– Одевайся, присядь, – я натянул штаны и рубашку. На столике стоял нетронутый кувшин с ридгийским вином, и я разлил его по золотым кубкам. Когда вернулся к Лие, она уже сидела на постели с ногами, натянув покрывало чуть ли не до подбородка. Луна, да она совсем ребенок! Стоит ли говорить, что почувствовал я себя препаршиво.
– Держи, – протянул ей кубок и разом ополовинил свой.
Хелийка сидела, как статуя, и к вину так и не притронулась.
– Лия… – похоже, мой голос прозвучал угрожающе.
– Милорд, – при звуках своего имени «статуя» ожила, бескровные губы едва разомкнулись, – Вы пожалуетесь на меня хозяину?
– Никто не собирается на тебя жаловаться, глупая девчонка! Пей!
Лия послушно отпила и сразу же поперхнулась. Неужели пьет в первый раз?
– Вы так добры, – пробормотала девчонка, в глазах снова пробивалось обожание, щечки раскраснелись – значит, я прав, – так великодушны… Вы самый красивый мужчина из всех, кого я видела.
Луна милостивая… Не хватало мне влюбленностей, да еще таких нелепых.
– Знаете, как я оказалась здесь? – не дождавшись ответа, хелийка опустошила свой кубок, – мы были бедны, и отец продал меня… говорил, что этим хозяин спасает мою жизнь, – она невесело усмехнулась, – говорил, что таковы законы предков. Старый ублюдок.
– Грязные слова недостойны уст такой красавицы, – произнес я, в душе полностью соглашаясь с выбранным эпитетом. Переврать традиции до неузнаваемости и нагреть руки на собственной дочери мог только низкий человек. Помет дракона, – мне жаль. Вот, возьми, – я снял с пояса увесистый кошель и вложил в ладонь девушки, – купишь себе платьев, украшений… На добрую память.
Ее губы дрогнули, глаза сверкнули пониманием.
– Вы больше не вернетесь?
– Не вернусь, – с трудом выдержал ее взгляд – просящий, но отнюдь не денег, пробирающий до глубины души, – ступай, Лия. Я хочу отдохнуть.
Сон был мутным, как воды недавнего озерца, и выдернул из него странный стук в окно. Тук-тук-тук. Так стучали ветки в зимней деревушке, куда меня сослал добрый отец. Но вокруг дома Лаппи не росли деревья.
Тук-тук-тук. Остатки сна как рукой сняло, и я уставился в окно. Черная птица с невозмутимостью военного барабанщика тарабанила по стеклу. Почтовый ворон! А судя по золотым полоскам на лапах, к одной из которых привязан запечатанный свиток, это почтовый ворон императорского двора! Кому из высокородных понадобился скромный мастер Рэмис? Не думаю, что это императрица соскучилась.
Открыв окно, впустил птицу и сломал печать.
«Многоуважаемый мастер Рэмис из клана Серебряной Лилии», – каллиграфический почерк императорского писаря складывался в аккуратный текст, – «Не откажите в любезности…», – далее последовали строчки тягомотной канцелярщины, общий смысл которых заключался в одном – император хочет получить от меня, то есть от мастера Рэмиса, пару советов.
Что ж, преподам урок этому хлыщу. Наскоро перекусив и собравшись – но, тем не менее, уделив должное внимание внешнему виду, я отправился во дворец. Жаль, вернуться в «Цветок» еще придется. Заведение Лаппи удерживало и не отпускало, как клейкий мед глупую муху. Тем неприятнее ощущать в этой роли себя.