Лунный свет
Шрифт:
– Хм. – Герцог откинулся на спинку стула и посмотрел на своего зятя. – Осмелюсь сказать, что он сможет сам себя защитить, как только вы найдете, куда он спрятал ваше золото. Товары на обратную дорогу на борту, но результатов первого плавания так и не нашли. Наверняка прибыль была намного больше, чем деньги, вложенные в товары на борту.
Прибыль была значительной, но осознание этого перевешивалось свертком бумаг на столе. Сношения с врагом – обвинение, требующее смертной казни. Его могли бы выслать в Австралию. Высылают ли туда лордов? Или, возможно, заточат в Тауэре до конца его дней. Остин раздумывал об этом с мрачным юмором.
– Я предпочел
– Я не собираюсь сообщать ей, как плохо разбираюсь в людях. Держитесь от нее подальше, и эти писульки не пойдут никуда дальше моего кармана. Я надеялся, что до своей смерти увижу ее под надежной защитой, но теперь понимаю, что в этом я должен положиться на свою семью. Мой брат – лентяй и дурак, а его сын – мечтатель, но они смогут ее уберечь. Я никогда больше не буду так глуп, чтобы желать ей счастья.
Остин раскрыл глаза и уставился на когда-то гордого герцога.
– Вы надеялись сделать ее счастливой, заставив выйти за меня замуж?
Герцог неловко пожал плечами.
– Я представлял ее всем, кого выбирал, дли нее, а она совершенно не могла вспомнить, как их зовут, когда я ее спрашивая. Я не мог связать ее с сельским сквайром или с чертовой канцелярской крысой. Казалось, вы ей понравились, Бог знает почему.
Мои люди не смогли найти в слухах о вас ни грамма правды. Вас хорошо рекомендовали люди, которых я уважаю. Я знал, что вы никогда бы на нее не посягнули, а после скандала, который вы вдвоем постарались устроить, я не уговорил бы никого из людей, которых я хотел бы женить на ней. Вы оставили мне ничтожный выбор. Теперь я об этом жалею. Я не умер так быстро, как надеялись врачи. Можно было подождать, пока она подрастет, чтобы найти более подходящую пару, но теперь уже слишком поздно. Только держитесь от нее подальше, а я о ней позабочусь.
– Если врачи оставляют вам так мало надежд, это будет трудно, – сухо ответил Остин. – И вы забыли, я ее муж. Я не могу пожелать ей быть замужем за уголовником, но не могу и пожелать ей множества других вещей. Я буду держаться вдали от нее, если такова цена, которую я должен заплатить, но только до тех пор, пока буду считать, что она счастлива и в безопасности. Даже это может оказаться слишком тяжело.
Остин предпочел бы казнь или заключение, чем знать о том, что Обри где-то рядом, но недосягаема, однако он не мог выбирать. Будущее Обри должно быть на первом месте. Муж и жена, не живущие вместе, не были необычным явлением в их кругу, и, выбирая первое, она должна сама предложить развод или раздельное проживание.
Герцог внимательно посмотрел на Остина. Циничный, самоуверенный граф, который так уверенно отстаивал свои права прошедшей весной, за эти месяцы потерял часть своего высокомерия. Загар посветлел, а надменный рот смягчился. Постоянная готовность к обороне, которой он ограждал себя, исчезла; граф Хитмонт теперь был так же уязвим, как любой мужчина. Герцог хорошо выбрал момент, но ему не нравился кислый привкус победы.
Стук в дверь прервал разговор о сомнительной мудрости предупреждения Остина. Герцог рявкнул, и дверь распахнулась, пропуская нежную, грациозную дочь. Нефритовые глаза немедленно впились в отца, но она оставалась на пороге, не выказывая торопливости. Ее золотистые
– Отец, что вас сюда привело? – Обри вплыла в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. По их лицам она уже поняла, что привело сюда герцога, но не хотела выказывать своего страха. – Пегги уже родила? С ней все в порядке? – Она не могла скрыть тревоги, когда заметила удручающий вид своего отца, но знала, что на эту тему герцог не позволяет говорить.
– Я только что оттуда. Это мальчик, и Алван квохчет, как будто он первый отец, у которого родился сын. Пегги слегла, похудела, если ты можешь себе это представить. Я приехал, чтобы увезти тебя со мной.
Остии встал, когда вошла Обри, и предложил ей кресло у стола. Она отказалась, перехватив его руку и встав рядом с ним, ничего не говоря, пока ее взгляд изучал его безжизненное лицо. Она почувствовала мимолетную тревогу, но он просил верить ему, и она верила. Пока.
– Остин, вы хорошо перенесете такую поездку? – невинно осведомилась она, пытаясь отгадать истину.
Встретив ее взгляд, Остин с трудом подбирал слова. Он достиг солнца и растаял в его лучах. Он почувствовал себя сброшенным на землю, когда освободил свою руку и вернулся на кушетку, где сел и вытянул ногу, чтобы предотвратить дальнейшее сближение.
– Я не могу поехать, Обри. Здесь так много дел. Вы увидите Пегги и ребенка, да и малый сезон в самом разгаре. Вам нужно уехать и развеяться немного. Не вы ли обещали сестрам Сотби поездку в Лондон?
Он был благодарен себе за эту мысль. Сотби были крайне практичными молодыми леди и, будучи хорошо воспитанными, могли уберечь Обри от любых неожиданностей. И они могли писать и рассказывать ему, как она путешествует. О большем он не мог и просить.
Взгляд Обри стал мятежным, когда она на него посмотрела, но она поберегла гнев для своего отца. Она повернулась лицом к герцогу.
– Когда вы вернете меня сюда, если я поеду с вами? Резкость тона выдавала ее презрение.
Герцог отвел взгляд, но голос его остался спокойным.
– Пегги нужна ваша компания. Тетя-Клара соскучилась по вас. Праздники промелькнут быстро, и вам захочется побыть со своей семьей. Не вынуждайте меня называть даты.
Сохраняя вид богини, сошедшей с небес, Обри положила на стол руки и заговорила с гневом, достойным богини.
– Не морочьте мне голову! Я навещу Пегги и отдам дань уважения тете Кларе, но теперь я – замужняя, женщина, и мое место рядом с мужем. Если он не может приехать со мной, я поеду к нему, и вы не сможете мне помешать.
: Шаги, раздавшиеся позади, остановили ее, и Обри заметила облегчение на лице отца, когда на ее руки легли руки Остина. Она обернулась, чтобы посмотреть на него с надеждой и страхом, и когда она. прочла выражение на его лице, свет в ее глазах померк.
Ее руки крепко обхватили его, когда он посмотрел на нее взглядом, в котором отразился весь мрак в его душе.
– Вы поступите так, как скажет вам ваш отец, Обри. Я не могу больше удерживать вас. Мой корабль пропал, и я буду продавать аббатство, чтобы оплатить долги. Так будет лучше.