Лужок черного лебедя (Блэк Свон Грин)
Шрифт:
У двери мистер Никсон обернулся:
— В старом спортзале. В четверть первого. Опоздавшие получат наказание на неделю. Неявившиеся будут исключены. Это всё.
В этом учебном году прежние школьные обеды сменились едой из «кафетерия». Над дверью столовой повесили вывеску: «Кафетерий „Риц“ от „Качественной кухни плюс“», хотя уксусная вонь и чад бьют по носу уже в раздевалке. Еще на вывеске нарисована свинья в поварском колпаке, с улыбкой несущая блюдо сосисок. В меню — жареная картошка, фасоль в томате, гамбургеры, сосиски и яичница. На сладкое дают мороженое с консервированными грушами или мороженое с консервированными
Я встал в очередь и заметил, что все поглядывают на меня. Двое первоклассников изо всех сил старались не смеяться. Все уже знали, что сегодняшний день проходит под девизом «Достань Тейлора». Даже буфетчицы наблюдали за мной из-за блестящих прилавков. Что-то тут не так. Я узнал, что именно, лишь когда взял свой поднос и сел за стол прокаженных рядом с Дином Дураном.
— Э… Джейс, кто-то прилепил наклейки тебе на спину.
Я снял блейзер, и смех сотряс «Кафетерий „Риц“. Мне на спину прилепили десять наклеек. На каждой было написано „Глист“ — все разными ручками и разным почерком. Я едва удержался, чтобы не вскочить и не выбежать вон. Это лишь доставило бы мучителям дополнительную радость. К тому времени, как волны смеха улеглись, я отодрал наклейки и изорвал их под столом на мелкие кусочки.
— Не обращай внимания на этих дебилов, — сказал Дин Дуран. Кусок жареной картошки ударил его по щеке.
— Очень смешно! — закричал он в том направлении, откуда прилетела картошка.
— Да, мы тоже так думаем, — крикнул в ответ Энт Литтл от стола Уилкокса. Еще три или четыре куска полетели в нас. Тут в столовую вошла мисс Ронксвуд, и обстрел прекратился.
— Эй, ты слыхал? — В отличие от меня Дин Дуран умеет не обращать внимания на всякое.
Я уныло сцарапывал с вилки присохшие волокна.
— Что такое?
— Да Дебби Кромби.
— Что с ней такое?
— Ну, она всего только взяла да и залетела.
— Куда залетела?
— Ну залетела, блин! Беременная она, — прошипел Дин.
— Беременная? Дебби Кромби? У нее будет ребенок?
— Не ори! Похоже на то. У Трейси Свинъярд лучшая подружка — секретарша в аптонской клинике. Они позавчера ходили бухать в „Черный лебедь“. После кружечки-пятой она велела Трейси поклясться жизнью, что та никому ничего, и рассказала ей. Трейси Свинъярд рассказала моей сестре. А Келли рассказала мне сегодня за завтраком. Велела мне поклясться могилой нашей бабушки, что я никому не буду передавать.
(Могила Дурановой бабушки усеяна обломками нарушенных клятв.)
— А кто отец?
— Ну, тут не нужно быть Шерлоком Холмсом. Дебби Кромби ни с кем не гуляла после Тома Юэна, верно?
— Но ведь Тома убили еще в июне.
— Да, но он приезжал в отпуск в апреле, верно? Должно быть, тогда и запустил в нее головастиков.
— Так значит, папа ребенка Дебби Кромби умер еще до его рождения?
— Жалость какая, да? Айзек Пай сказал, что на ее месте сделал бы аборт, но мамка Дон Мэдден сказала, что аборт — это убийство. Как бы там ни было, Дебби Кромби сказала доктору, что оставит ребенка в любом случае. Келли думает, что, наверно, Юэны будут помогать. В каком-то смысле продолжение Тома. Наверно.
Жизнь иногда играет над людьми совсем не смешные шутки.
„Такой смехотищи я в жизни не слыхал“, — заявил Нерожденный Близнец.
Я наскоро проглотил яичницу с жареной картошкой, чтобы успеть в старый спортзал к 12.15.
Школьный комплекс построен в основном за последние тридцать лет, но часть его составляет старинная школа еще Викторианской эпохи. Старый спортзал — как раз там. Им почти не пользуются. Когда ветер сильный, с крыши сдувает черепицу. В январе прошлого года одна пролетела в нескольких дюймах от головы Люси Снидс, но пока еще никого не убило. Впрочем, один первоклассник и правда умер в старом спортзале. Его затравили, и он повесился на собственном галстуке. Под потолком, где крепится канат. Пит Редмарли клянется, что видел, как этот парень там висел — три года назад, в грозу, еще не совсем мертвый. Голова у него болталась, потому что шея была сломана, а ноги дергались на высоте двадцати футов над землей. Он был бледный как мел, если не считать красного рубца — борозды от галстука. Но его глаза следили за Питом Редмарли. Ноги Пита с тех пор не было в старом спортзале. Ни единого разу.
В общем, наш класс и 3ГЛ собрались во внутреннем дворе. Я упал на хвост Кристоферу Твайфорду, Нилу Брозу и Дэвиду Окриджу — они обсуждали „Грязного Гарри“. Этот фильм в субботу показывали по телевизору. Там есть сцена, где Клинт Иствуд не знает, осталась ли у него в револьвере пуля, чтобы застрелить злодея.
— Да, то была эпическая сцена, — вставил я в разговор.
Кристофер Твайфорд и Дэвид Окридж наградили меня взглядами, означавшими: „Кому не насрать на твое мнение?“
— Тейлор, никто уже давно не говорит „эпический“, — сказал Нил Броз.
По внутреннему двору шли мистер Никсон, мистер Кемпси и мисс Глинч. Сейчас нам дадут хорошенькую нахлобучку. В зале были расставлены стулья, аккуратными рядами, как на экзамене. 3КМ сел слева, 3ГЛ справа.
— Есть ли здесь люди, которые считают, что они тут быть не должны? — начал мистер Никсон. С тем же успехом он мог бы спросить: „Есть ли здесь люди, желающие прострелить себе коленные чашечки?“ Никто не клюнул. Мисс Глинч заговорила, обращаясь в основном к 3ГЛ:
— Вы подвели своих учителей, вы подвели свою школу, а самое главное, вы подвели самих себя…
После этого мистер Кемпси занялся нами.
— Я преподаю двадцать шесть лет и не помню, чтобы мне было так стыдно. Вы вели себя как банда хулиганов…
Нас песочили до 12.30.
Мутные окна вырезали прямоугольники туманной мрачной мглы.
Тоска — именно такого цвета.
— Вы останетесь на местах до часу дня, пока не прозвенит звонок, — объявил мистер Никсон. — Вы не будете двигаться. Вы не будете разговаривать. „Но, сэр! Что, если мне понадобится в туалет?“ В этом случае позорьтесь, как вы стремились опозорить моего сотрудника. После звонка сходите за тряпкой. Это наказание будет повторяться в каждый обеденный перерыв в течение всей недели.
(Никто не осмелился застонать.)
— „Но, сэр! Каков смысл этого наказания неподвижностью?“ Смысл в том, что в моей школе не место травле нескольких человек — или даже одного человека — всей толпой.
На этом месте директор ушел. Мистер Кемпси и мисс Глинч сели проверять тетради. Тишину нарушали только скрип их ручек, бурчание в животах учеников, жужжание мух, бьющихся в лампах дневного света, и крики свободных ребят вдалеке. Секундная стрелка враждебных часов дрожала, дрожала, дрожала, дрожала. Вполне возможно, именно эти часы — последнее, что видел перед смертью повесившийся ученик.